Женская верность - стр. 19
Была у Ильи ещё одна страсть, кроме работы: он очень любил читать. Записался в библиотеку, приносил домой книги, а вот читать в одной комнате, когда все в одно время ложатся спать и выключают свет, было негде. И Илья приспособился читать под одеялом с фонариком. Как такую нагрузку выдерживал его единственный глаз, кто знает? Но читал он много, всю жизнь и даже очков не имел. Наверное, сильное желание и стремление, могут победить многое. Устинья говорила, что это у него из вредности всё получается. Задиристый, стремительный, резкий. Страшно и больно поломала его жизнь.
В свободные от работы вечера Иван и Илья прогуливались по Бумстрою. Так назывался барачный посёлок строителей целлюлозно-бумажного комбината. Это были длинные насыпные строения, где между двумя рядами досок засыпался шлак или то, что в момент строительства находилось под рукой, оставлялись проёмы для окон. Потом барак внутри разгораживался на отдельные комнаты разной величины, которые выделялись строителям и работникам целлюлозного комбината. В каждой комнате была печка и подпол. Строились бараки как временные. Идея для нового пустого места – хорошая. Всё-таки не землянка, да и материал доступный, соорудить просто и быстро, а люди всё прибывают – стройка! Но кто не знает, что нет ничего более постоянного, чем временное? Бараки эти снесли, а людей переселили в благоустроенное жильё только к началу семидесятых годов. То есть простояли они почти четверть века. Однако специфический быт этого жилья оставил свой отпечаток на всех, кто с ним соприкоснулся. Не только взрослые люди, но и дети, даже те, кто приезжал туда в гости ненадолго, заражались на всю жизнь царившей там атмосферой коллективизма и взаимопомощи. Белые, красные, судимые, несудимые, татары, русские, пьющие и не пьющие – образовали стойкий конгломерат. Общий быт и невозможность сохранить хоть что-нибудь в тайне, научили людей принимать друг друга такими, какими они были. Хорошо это или плохо? Когда смотришь на чужую жизнь со стороны – то и видишь всё со своей точки зрения. Для того чтобы понять, надо самому почувствовать. Да, было трудно. По-своему трудно. Но, сотни раз повторенная в наше время фраза, кому легко теперь? У каждого человека только одна жизнь. И не дано нам выбирать время своего рождения. Поэтому, в какое бы время не родился человек, он все равно стремится жить в радости, а не в горести.
Дощатые перегородки в комнатах обивали сухой штукатуркой. Поэтому, если стукнуть кулаком в стену, привлекая внимание, то можно прокричать всё, что хочешь сказать соседке. Приезжали на стройку самые разные люди. Но охотников «за туманом и за запахом тайги» в бараках не находилось. Люди жили повидавшие жизнь, многое пережившие, а потому каждый барак превращался в своеобразный клан, где никого не осуждали, всё про всех знали и помогали последним рублём, молчанием и кулаком, если надо.
Устинья со своим выводком поселилась в двадцать третьей комнате. По правую сторону жила семья Таврызовых. Высокая статная татарка с когда-то красивым лицом и маленький, щуплый, черноволосый и всегда пьяный её муж. Дети их уже выросли и, обзаведясь семьями, получили комнаты в других бараках.
По левую сторону жила одинокая женщина Татьяна Портнягина, а при ней два сына. Оба Леониды. Напротив жил тот самый шофер, который привез их с вокзала. Жена его, красавица Людмила, работала кондуктором в автобусе. Было у Людмилы голубое шифоновое платье с рисунком из бело-розовых веток сирени. Покрашенные в белый цвет волосы завиты в мелкую кудряшку – перманент. Не каждой такая причёска была по карману. Только причёска её зависти у дочерей Устиньи не вызывала, потому что и Елена, и Надежда от природы были русоволосы и кудрявы. А вот как умела ходить Людмила, как разговаривала, как держалась – на зависть!