Женатик - стр. 32
Но он не позволил мне свести бедра. Медленно, будто бы награждая шансом осознать происходящее, прильнул ртом к плоти.
— Не сопротивляйся, Майя, — горячим дыханием обжег чувствительный клитор.
Я заскулила и откинула голову назад, когда Давид неторопливо провел языком по половым губам. Размазывал смазку, пошло облизываясь и причмокивая, будто смаковал изысканное блюдо.
Двумя пальцами уперся в тесный ход, осторожно массируя и слегка надавливая. Я шумно ахнула, когда он едва проник внутрь. Из груди вырвался еще один жалобный стон.
— Больно? — тут же поинтересовался Суворов.
Он остановился и успокаивающе погладил меня по бедру свободной рукой.
— Немного, — я дрожала не столько от боли, сколько от инстинктивного страха.
Давид издал звук, похожий на удовлетворенное мурлыканье, и принялся вылизывать меня медленными, длинными, плавными движениями. Я отчетливо ощущала скольжение теплого гибкого языка. Кончик запорхал над разбухшим от перевозбуждения клитором с какой-то немыслимой резвостью, подобно скорости взмаху крыльев колибри. Сводил с ума и выталкивал меня за грань в бескрайний океан чувственного удовольствия.
Я задержала дыхание, содрогаясь в предоргазменных судорогах и чувствуя приближение долгожданной развязки...
В кармане брюк Давида зазвонил телефон.
Он проигнорировал мелодию, не отрываясь от меня.
Однако гаджет напомнил о себе громкой мелодией снова.
И снова. И снова.
Телефон трезвонил почти беспрерывно, вынудив Суворова психануть, а меня — мысленно обсыпать проклятиями звонившего.
Бранясь, взбешенный блондин вытащил айфон и моментально изменился в лице. Не глядя в мою сторону, прочистил горло и ответил на вызов.
— Да, Катя, — он выделил ее имя специально для меня, намекая на то, чтобы я держала рот на замке во время их разговора.
К счастью, они говорили недолго. Суворов озвучивал короткие реплики, вроде: «Да, я понял», «Да, малыш», «Да, скоро буду». Завершив вызов и убрав телефон обратно в карман, какое-то время не решался обратиться ко мне.
— Я должен уехать, — он устало провел ладонями по лицу и сполз с кухонного островка. Поднял с пола мои вещи и положил их рядом с моими ногами. — Майя, надеюсь, мне не стоит волноваться о…
— Нет, — схватила одежду и в лихорадочной спешке натянула шорты с футболкой на обнаженное тело.
— Майя, — напряженно повторил Давид.
— Сказала же, я — могила! — неожиданно для нас двоих я выкрикнула эти слова. Швырнула их в лицо Суворову в обвинительной манере.
Не знала, куда себя деть. Но смотреть этому человеку в глаза не хватало смелости. От всепоглощающего стыда, разочарования и обиды.
«Глупо обижаться, Майя. Забыла? Он предлагал остановиться. Но ты полезла в это болото. Ты виновата. Ты не жертва», — нашептывал гадкий голос совести.
Давид подошел ко мне и накрыл мои плечи широкими ладонями.
— Мне жаль, — тихо сказал он.
Я зажмурилась и замотала головой, как китайский болванчик.
— Простите! — стряхнула с себя чужие руки и молниеносно развернулась к выходу из кухни.