Жена с условиями, или Спасённое свадебное платье - стр. 32

— Я возвращаюсь. Всё решено.

Анри отстранился.

— Нет, прошу, не принимай решений прямо сейчас. Прежде… я хочу раскрыть тебе свою тайну.

Он снял с шеи медальон в виде ключа. Подошёл к статуе грифона. В лунном свете металл блеснул — как клятва…

…Жозефина с трудом вернулась в настоящее и выдохнула. Брошки в шкатулке лежали спокойно. Та, потерянная, — осталась в оранжерее, среди листьев и тайн. А в душе уже родились строчки, которые просились на бумагу…

Ветер с берега памяти — вестник без спроса.
Не даёт позабыть, что и так не забыто.
Утро золотом красит забвений утёсы.
Словно хочет открыть, что и так не сокрыто…

Ты держал меня крепко и время застыло.
Брошка с шали скользнула куда-то в цветы…
Боль сомнений терзала… Что делать мне было?
Прошептать: “Остаюсь!”? Или крикнуть: “Прости!”?

18. ГЛАВА 18. Незваный жених и весна в малом павильоне

Когда Натали вышла вслед за Полем в коридор, она уже почти справилась с внутренней дрожью после их бурной партии в лото. Она шла, погружённая в свои мысли, как вдруг где-то впереди послышались голоса.

— Не глупи, я тебе дело говорю, — произнёс мужской голос, глуховатый и раздражённый. — Хватит прятаться ото всех.

— Я не прячусь, — отчеканил женский голос. — Я просто не хочу больше встречаться с вами.

Натали замедлила шаг. Голос был знаком. Очень.

Колетт. Их энергичная, старательная горничная, которая только-только начала приходить в себя после истории с увольнением из таверны и слухами о воровстве.

Второй голос… он тоже показался Натали знакомым.

— Почтальон Жерар, — прошептала она Полю, который тоже инстинктивно замедлил шаг.

— Ты должна показываться на людях! — не унимался почтальон. — И если появишься вместе со мной — это будет солидно. Фестиваль цветов — самый подходящий повод. Все решат, что раз уж я тебя не чураюсь и проявил снисхождение простить и возобновить отношения, то, значит, вся эта болтовня про тебя — враньё.

— Когда-то, — тихо и напряжённо ответила Колетт, — мне было важно, что обо мне думают люди. Но ещё важнее было, что думаете вы. А теперь… теперь я справлюсь сама. Хозяева Вальмонта поверили в меня, дали шанс. Я не подведу.

— Ах вот как! — в голосе Жерара зазвенела злость. — Никогда не замечал в тебе такого упрямства. Ты должна спасибо мне сказать. Я ведь позор из-за тебя пережил, а теперь великодушно протягиваю руку, а ты… Да ты будешь последней дурёхой, если не согласишься пойти со мной на фестиваль!

— Отпустите немедленно!

Последняя фраза Колетт прозвучала громче прежнего. Натали с Полем переглянулись и резко свернули в боковой коридор.

Увиденное там заставило Натали сжать кулаки.

Почтальон стоял, схватив Колетт за запястье, и она пыталась вырваться. Лицо её пылало, глаза блестели — смесь страха, стыда и гнева. Как только он увидел Натали и Поля, моментально отпустил её руку и выпрямился, словно собирался сделать торжественное заявление в префектуре.

— Месье, мадам, — с преувеличенным достоинством поклонился он. — Позвольте вручить вам письмо от самого городского головы Хельбрука. Высочайшее личное приглашение на фестиваль цветов.

Он достал из сумки большой кремовый конверт с золотым гербом и церемонно передал его Полю.

— Кроме того, — продолжил почтальон, делая шаг назад и расправляя плечи, — пользуясь случаем, прошу вашего позволения отпустить на фестиваль горничную, мою невесту, которую я имел честь пригласить сопровождать меня на праздник.