Жена про запас - стр. 27

Нужно взять на заметку!

Теперь мы обедали в присутствии слуг и за нами ухаживали, а не просто ставили обед и уходили. Кажется, эти люди знали, что такое этикет, и мне даже не было интересно, как там поживает герцог в окружении моих дикарей.

 — Ну он, по крайней мере, не из твоей породы? — я старалась говорить тише и спокойнее, чтобы расположить к себе бедняжку Турсуазу.

Её щёки от вина запунцовели, а голос стал чуть громче.

 — Нет, он птица. Больша-ая птица. Вашсветлсть, — и Турсуаза принялась за еду, видимо, испугавшись скорого опьянения.

Повар герцога готовил прекрасно. Перед нами было запеченное мясо, политое сладковатым соусом. Большие чаши с салатами и блюда с закусками. 

Я так скучала по этому, будто не ела по меньшей мере месяц. А ещё в Экиме никогда не накрывали таких сытных ужинов. Обычно мы обходились чем-то лёгким и более пресным. 

 — А что любовь?

 — А что любовь? — хохотнула Турсуаза, совершенно в не свойственной для неё манере.

 — Он влюблён?

Я бросила взгляд на портрет.

При свете свечей, в полумраке, после бокала вина казалось, что мужчина на картине живой. Будто он сейчас самодовольно ухмыльнётся, отвернётся и уйдёт. Или, напротив, выйдет к нам из портрета и сядет во главе стола.

Я сглотнула. Эти образы были такими яркими, будто сон наяву.

И даже показалось, что блестящие длинные волосы герцога, чуть шевелятся от сквозняка, и в глазах такой живой животный блеск.

Ну будем считать, что всему виной мои неопытность и впечатлительность. Потому что это точь-в-точь, как сцена из любовного романа!

 — Я не знаю.

 — А Эмилиэн знает?

 — Возможно.

 — Он бы мне ответил?

 — Не могу сказать точно.

 — А ты можешь для меня разузнать?

 — Я… — она зажмурилась и начала было качать головой в знак отрицания, а потом кивнула.

 — Попробую.

 — Спасибо, — кивнула я и сделала большой глоток вина.

 — Ваша Светлость, — кивнула Турсуаза в ответ.

А эта малышка мне ещё пригодится… 

***

Первое спокойное утро в новом доме, показалось мне по-настоящему прекрасным и добрым.

За окном виднелось ясное небо, не топал по лужайке слон-садовник, не щебетали, как сумасшедшие, птички-горничные.

В ногах у меня лежала, свернувшись, моя белочка, а впереди был целый день работы. 

Ну и, конечно, я предвкушала, что явится герцог. 

Я уже страшно хотела, чтобы он явился! 

При всём том, что он тут натворил. При том, что бросил меня в ужасном замке с жуткими слугами. При том, что не встретил и не явился на собственную свадьбу… я хотела доказать ему, как он ошибался и как я хороша. И всё ещё надеялась, что у него есть оправдание, а у меня шанс на счастливую жизнь в браке.

Ничего не попишешь! Альба Алай росла в условиях жестокой женской конкуренции.

На одного моего папеньку приходилось полдюжины жён и две дюжины дочерей!

Вышла из спальни, дошла до парадной лестницы и с улыбкой окинула дело рук своих. Холл — сверкал!

За один день слуги совершили невозможное. Выбросили древние шторы, отмыли окна и витражи, начистили канделябры и люстру. С пола отодрали ужасные ковры, а паркет начистили до блеска. Выбросили все пожелтевшие вазы, даже кадки с сухими цветами уехали на помойку.

А ещё, пока я спала, прибыли новые ковры и шторы, их как раз заносили в дом, как всего пару дней назад сюда тащили мои сундуки.

Вот что женская рука делает!