Жена Нави, или прижмемся, перезимуем! - стр. 44
- Провинился твой жених. Пусть до весны медведем ходит, - изрек Карачун, глядя на Настеньку. – А там, как снег сойдет, так человеком и станет. И впредь ему наука будет.
- Как же я без него жить буду! Кто мне дрова наколет? Кто сарай подопрет? – взмолилась Настенька, заглядывая в глаза Елиазару.
Во мужик пристроился! Дрова поколол, сарай подпер и все! Свободен, как плевок в полете!
- Да не реви, девка, - послышался голос Елиазара. У меня прямо внутри все вознегодовало.
- Свет очей моих, - умоляла Настенька, всхлипывая и вжимаясь в полог чужой шубы. – Батюшка… Замолви за Ванюшку словечко… А то пока медведем ходить будет пристрелят ненароком! Что я тогда буду делать?
Дальше шел такой поток любви, что меня чуть не унесло из избы.
- Ладно, подумаем, - послышался милостивый голос Карачуна. Значит так, да? Что-то внутри меня убеждало меня, что я тут единственная, способная розовыми соплями лед растопить, а тут, оказывается, любая может!
Мы вышли из избы. На улице столько сугробов намело, что Настеньку по пояс в снег утянуло.
- Домой иди, - выдохнула я, видя, как избушка Лешего исчезает вместе с Семен Семенычем. Обидно, но я так и не отыграла своих белок! Они бы мне вон как пригодились! Целое стадо! Стадо белок! Эээх! Ну почему я с восьмерки не зашла? А так бы собрала козырных тузов побольше!
- Что приключилось? – послышался голос Карачуна. Он склонился ко мне.
- В карты проиграла, - соврала я, понимая, что сама дура. Сама придумала, сама поверила. И кто в этом виноват? Только я сама!
- Да не реви, - послышался голос, когда я думала о том, что пора бы перестать придумывать себе мужиков. – Чай не корову!
- А лучше бы корову! – возмутилась я, пытаясь взять себя в руки. – Белок… Целое стадо! Оно было у меня почти в кармане, как вдруг он опять с козырей пошел!
- Нашла с кем в карты играть! С Лешим, - хохотнул Карачун. – Ну ты даешь! Ну все, не реви!
Еще немного, и я докачусь до Ванюшки. Кстати, а где Настенька? О! За нами плетется. Может, ей хоть шубу дать?
- Ладно, не реви, - проскрипело дерево, когда я стряхивала слезы – льдинки. – Белок дать не могу! Водяному должен! А вот лис бери! Считай большие белки! На злобу Карачуну! Хи-хи!
И тут я увидела лис. Муж сверкнул глазами, мол, какая коряга заговорила. А я тянула руки к красивым огненным зверькам. Они такие красивые!
- Можете Настеньку в деревню проводить? – спросила я, глядя лесных красавиц, которые появлялись, из-под елей.
- Ой! – пискнула Настя, когда лисы погрузили ее на себя и потащили с поляны. Ничего себе!
- Как доедешь – отзвонись! Хотя бы в колокол, - вспомнила я, что телефонов тут нет. – Марфуша! Аленка! Я вас прошу! Проследите за тем, чтобы Настеньку домой доставили!
Не то, чтобы на сердце неспокойно было. Скорее, я просто не хочу опять просыпаться от крика: «Ванечка! Ванюша!».
- Чив-чив-чиво? – чирикали воробьи вокруг меня, слетев с ветки.
- Ща сделаем! – выдала то ли Марфуша, то ли Аленка. И стайка воробьев полетела туда, где за косматыми елями скрылась лисья процессия.
- Боишься, заругаю? – спросил Елиазар, глядя на меня. – А я заругаю. Ты пошто людей из лесу выводишь! Неблагодарные они! Вон в этом году что? Жалуются на меня, что посевы плохо укрыл! А сами что? Когда им было сказано урожай снять?
Говорил он негромко. И без злобы.