Жена Нави, или прижмемся, перезимуем! - стр. 30
Рука погладила меня по щеке. А я с удивлением распахнула глаза. Тут у мужика есть волшебная кнопочка, и не та, к которой мы, женщины, так привыкли? Ты его погладил и все? Вот так просто?
- Ну все, все, - гладила я руку, словно успокаивая. Кто ж тебя так сократил до Зюзи? Такое имя красивое… Елиазар…
- А то разбушевался тут, - прошептала я, пытаясь забыть хоть на мгновенье о том, кто передо мной. – Не надо, мой хороший…
Послышался глубокий вздох. Получилось! Мама! Получилось! Это как так?
- Подарки мои возьмешь? – послышался голос. А я боялась даже поднимать глаза.
- Возьму, Елиазарушка, - прошептала я, опустив глаза в пол. – Все возьму… Только не морозь…
Я услышала усмешку. А потом почувствовала, как меня потрепали по волосам. Опомнилась я только когда он исчез.
- Так, дайте мне подышать в моральный пакетик, - выдохнула я, садясь на снежную кровать. – У меня глаз дергается… Это ж надо?!
В ледяном зеркале отражались мои до сих пор квадратные глаза. В них стоял немой вопрос. Просто погладить…. Нежно… Обнимашки и погладить…
В этот момент мне почему-то стало так жалко его. Это ж… Я прижала ладони к щекам, покачиваясь на месте.
- Накукуя ты в лес пришла? – послышался голос кукушки.
- Кукушки перелетные, - вспомнила я. И ведь правда! Я ни разу в лесу зимой кукушек не встречала!
- А медведи в спячку впадают… - согласился Буран. – Всю зиму спят… Лапу сосут…
- Почему просто погладить?! – все еще удивлялась я, видя, как хмурое и пасмурное небо сменилось ярко-малиновым закатом. Лес снова стал красивым, тихим, заснеженным и каким-то пушистым. Да-да, именно пушистым. На ветки налипло столько снега, что деревья стали клониться к земле.
- Потому что для древних богов, все люди – дети… - вздохнул Буранушка. – Вот сколько тебе?
- Мне? Двадцать семь… Было бы… В марте, - заметила я, горько усмехнувшись. Никогда не думала, что я так скажу однажды.
- А он от сотворения мира здесь. Вот как ты думаешь? – вздохнул медведь. – Слышишь. Люди из лесу бегут… Видать все выбежали, раз птицы умолкли.
- Иванушка! - послышался надрывный женский голос. – Иванушка! Родненький!
- Замечательно! – встала я, слыша, как птицы уже несут весть. На меня опять налетели воробьи.
- Человек! Чивчивовек! Челомек! – атаковали меня со всех сторон, как мошкара. – Челомек-чек-чек!
- Дура! – басом прямо на ухо выдал кто-то из этой стаи. Я начинаю его обожать! Я хочу вычислить его и покормить. Лично!
- Так, собираемся! У нас еще один потеряшка. Потеряшка, который ищет потеряшку! – выдохнула я, понимая, что сидеть, сложа руки, нельзя!
- Иванушка! – кричал голос, пока я вытаскивала из - под кровати теплую одежду.
- Вы мне тут одежды принесли, - заметила я, выбирая вещи потеплее.
Я с подозрением посмотрела на «хыщников».
- И почему-то у меня три левых рукавицы! – пересчитала я наши запасы. – И три стоптанных на правую ногу валенка! Два больших, один маленький. Погодите, а где предыдущие владельцы валенков?
- Дома сидят. На печи греются, небось, - заметил Буранушка. – Они мне то тулупы кидают, то шапки… Мужик один штаны кинул… Нет, я то че? Я ничего! Я схватил и сюда принес! Ты ж сказала, что теплая одежа нужна! Теперича все собираю! Рукавицей кинули, я ее в зубы! Это только сейчас я допетрил, пока ты спала, что надобно подольше постоять! Чтобы побольше накидали! А если рыкну, то целую гору навалят! Они убегают в деревню, а я все нам несу!