Жена Нави, или прижмемся, перезимуем! - стр. 32
- Я никогда не забуду его… - всхлипнула девица, пока я пыталась утрамбовать ее в кожух и тащила к медведю. – Жениха своего, Ванечку! Он у меня заблудил!
- Ну заблудил мужик! А в лес-то чего поперлась? – осмотрелась я. – С кем тут в лесу блудить можно? Тоже мне, гнездо разврата! Милая, если твой блудит со зверьми, то сделай вид, что ты с ним не знакома!
- Заблудил он в лесу, сердцем чую! – выдохнула девица, роняя слезы. – Прямо тяжесть на сердце лежит… Беда с ним приключится! Ушел, ничего не сказал!
- Я не знаю Ванечку лично, - заметила я. – Но если он зимой в лес поперся, то там уже беда приключилась! С головой!
- Никуда не пойду! – рванула отчаянная красавица, съездив мне косой по лицу. – Пока Ванюшечку моего не разыщу, голубчика! Ваня!!!
Ее голос спугнул стайку снегирей, которые новогодними красными шарами сидели на елке. Я достала из мешка бумагу снежную и взяла палочку.
- Так, спокойствие! – тряхнула ее я. – Давай по порядку. Где в последний раз ты видела Ваню? Вспоминай!
- В последний раз, - зарыдала девица. – Я видала его на печи!
- Отлично! Ушел из дома и не вернулся, - согласилась я, терпеливо ожидая, когда красавица проревется. – Когда ушел, утром, днем, вечером? Сколько дней прошло?
- Ой, как целая вечность! – всхлипнула девица, когда я на нее шубу свою накинула.
- Значит, давно. Плохо, - напряглась я, осматриваясь по сторонам. – Поконкретней можно? Эм… Сколько ноченек не спала?
- Одну, - вздохнула девица, отогревая руки в трофейной шубейке.
- Одну – это хорошо, - обнадежила я. – Лучше, чем несколько!
- Одну ночь не спала, а потом сон сморил… Все Ванечка мой снился! – всхлипнула девица.
- Беда, - выдохнула я, сама чуть не плача. – Так он сутки пропал?
- Нет, утки у нас в хлеву! – заметила девица. И тут же с надеждой спросила. – А что это все поможет его найти?
- День его нет! Да? – тормошила я красавицу. Она кивнула. Ура! – Итак, день назад ушел и не вернулся Иван! Что у него при себе было, не помнишь? Что с собой из дома забрал?
- Сердце мое и покой…. – прошептала девица, сидя нахохлившимся воробьем. – Солнышко ясное забрал… Как ушел, так мне словно темень все застилает… От слез света белого не вижу!
- Ничего с собой не взял, - вздохнула я, делая пометки на снежном листе бумаги. Иначе не запомню!
- Так, переходим к внешности! Опишите его, - попросила я, задумчиво глядя на снегирей.
- Глаза у него, как два омута. Как глянешь, так пропасть в них хочется… Посмотрит, как рублем одарит! Руки у него крепкие! А в плечах – косая сажень! Кудри буйные, зубы, как жемчуга, - начала девица, мечтательно глядя куда-то на снежные елочки. – Уста его сахарные, так бы лобзала и лобзала! Только разыщите его, умоляю!
- Ладно, найдем твоего Лобзика. Если ты нормально вспомнишь! Цвет глаз? Волос? Во что одет был? – не выдержала я.
- Уста медовые, как говорит, так словно мед растекается… - вздыхала девица, закрывая глаза. – А как обнимет, так сердце вон просится! Улететь хочет, ретивое!
Ладно, успокойся! Мы не летом на пляже ищем! Скорее всего, он одет, так что плевать, какие у него там глаза!
- Во что одет был твой Лобзик? - спросила я, слушая, про то, как медом речи его льются. – Милая, ты никакой конкретики не дала! Под твое описание даже …
Я посмотрела на ледовый дворец.
- … Карачун подходит! – продолжила я, немного поежившись. - Мы не будем обнимать каждого мужика и проверять, сахарные у него уста или нет! Не будем размешивать его губы в чае! Ты меня понимаешь?