Жена Нави, или прижмемся, перезимуем! - стр. 28
- Сама догадалась, - встала я на защиту волонтеров, загородив их собой. Я не сводила взгляда с мужа. – Или ты думаешь, что я совсем дура? Ты мне лучше скажи…
Ох, что я творю?
Хотя, я просто спасаю свой опальный штаб!
- Скажи мне, неужели тебе так нравится людей губить? А? Ты что? От этого удовольствие получаешь? – глотая слезы, произнесла я.
Слезы льдинками скатились по щекам и зазвенели по полу.
– Да как ты можешь! Да я ненавижу тебя! Да если бы я знала, кто ты, я бы никогда бы не согласилась! Лучше уж с качелью на морозе, чем с тобой! – произнесла я, слыша, как ветер за окном крепчает.
- Это тебе за Маринку! – кричала я, ударяя кулаками его грудь. – Ей было шесть лет! Шесть! Мы искали ее три дня! Три дня мы мерзли в лесу, чтобы найти ребенка! А потом что? «Стоп поиск! Найдена. Погибла!». Да я когда по рации услышала, ревела еще потом две недели! А Игорюшка? Думали, всего шесть часов! Верили, что успеем! Все шансы были! Родители вовремя спохватились, что он с горки не вернулся! А он замерз через три часа… Лег под кустик, как зайчик маленький… Свернулся калачиком и замерз… Я первая его куртку увидела, желтую… Снегом присыпанную! До последнего надеялась…
Я изо всех сил била его в грудь, пока слезы льдинками падали и разбивались.
- Я его на руках несла! Я! А он, как живой лежал! Просто глазки закрыл…
Меня уже было не остановить! Да я его сейчас убью! Своими руками убью! Задушу! Допрыгну и задушу!
- Да я тебе сейчас столбик термометра отобью! – кричала я, бросаясь на его грудь в бессильной злобе. – Да я тебе сейчас снежки оторву!
Ветры завывали, но не усиливались.
- А ты мне нравишься, - послышался голос, когда я смахнула льдинки слез. -Ты хоть знаешь, кому собираешься бросить вызов? Я - древнее божество...
- Настолько древнее, что еще помнит, как грел озябшие ладошки у костра инквизиции и кормил с рук доверчивых динозавриков? – выпалила я.
10. Глава девятая. Потетешкай зюзю
Я уже выбивалась из сил, понимая, что срываюсь на плач и сползаю по его груди, обессилив от злости и слез. Удары становились реже и слабее. У меня не было даже сил, чтобы ударить его, как следует.
Такое чувство, что я пытаюсь сделать перестановку и сдвинуть тяжелый шифоньер, приколоченный к полу.
Меня подхватили одной рукой и не дали стечь на пол.
- Ненавижу, - сквозь слезы прошептала я, глядя ему в глаза. – Если бы вы знали, как я вас ненавижу…
- Все? Выплакалась? – спросили меня, грубовато прижав к себе.
В недоумении, я застыла, чувствуя, как огромная лапища возит меня лицом по драгоценностям. Я чувствовала, что у меня не щека, а морковка на терке.
- Полегче стало? – снисходительно спросил Карачун. – Ну поплачь, поплачь. Все вы плачете… Да не все моими подарками разбрасываются… Чем не угодил? Серебра мало? Золота мало? Камней драгоценных мало насыпал?
- Пу-пустите! – простонала я, понимая, что еще немного, и мне понадобится пластическая операция. Я вырвалась и отшатнулась, путаясь в чужой шубе.
- А на счет людей, - послышался голос. Взгляд его тут же стал суров. – Даже не упрашивай. Пускай замерзнут все. Чтобы другим неповадно было. Чтобы трижды подумали, перед тем, как в лес зимой идти…
Меня отмело на пару шагов. Я никогда не чувствовала такой стужи. От него расходились студеные ветра.