Желтые цветы для Желтого Императора - стр. 43
– Так кого же из них вам велено поймать? Вы тоже гонитесь за косё?
Кацуо помедлил. Что там сказал Янь? «Придерживаются определенных взглядов»? Он прищурился. Нет, можно было не ждать подвоха: никакой ёрикан не полезет к кандзё, а деревенский вояка – к волку из Центра. Да и… они не такие. Не такие, Кацуо это видел. Все, на что их хватило, – честность с тем, кто мог восстановить хоть кусок справедливости: наказать чужаков, разоривших деревню. Да, они доложили, хотя это сделало их врагами оккупационной полиции, но что дальше? Хватило бы их духа, например, чтобы убить кузнеца, знай они о доносе? А можно и задаться вопросом: были ли они в рядах Никисиру в последние дни, когда…
– Я ищу всех, – ровно ответил он и улыбнулся так, чтобы обнажились клыки. – У меня на них большие планы, и любая добыча будет для меня огромной радостью.
Его приказ был именно таким – мутным, растянутым во времени. Очевидно, Юшидзу не расслабился, даже выиграв войну. Чувствовал, что-то с новым, вроде бы хорошо знакомым, «своим» командиром Первого подразделения мибу не то. Он служит, да не так. Природу этого «не так» Кацуо не смог бы описать и сам, он не видел себя со стороны. Но эту высылку – куда угодно, лишь бы за пределы Красного Города – можно было считать чем-то близким к провалу. Как бы ни обещали за достигнутые успехи еще, еще и еще повышения.
Кацуо всегда казалось, он неплохой актер. В его личины верили, но играть для недоумков вроде Яня и для Юшидзу – разные вещи. Юшидзу умен, замкнут и наблюдателен. В отличие от брата, искусства боя и придворной лжи он изучал не потому, что подобало, а потому, что нравилось. Блеск клинка. Танец ума. И теперь Юшидзу явно желал пореже видеть Кацуо рядом. Волков любили в городе, в Братскую Бойню они были верны и неколебимы, а потому он не мог просто распустить их, тем более уничтожить, как сейчас исподтишка уничтожал амнистированных лоялистов. Поэтому оставил самых безопасных – юных, неопытных, – а остальных разослал вот с этим размытым поручением. Оно ветвилось надвое. Во-первых, делать примерно то, что и Янь, только изящнее, то есть проверять настроения и рубить заговорщиков. А во-вторых, присматривать Юшидзу гвардейцев на замену погибшим в войне баку-тай. И то, что… те, чьи следы Кацуо нашел в деревне, могли решить и первую задачу, и вторую. Изумительно. Осталось доложить в столицу, что добыча выбрана, и начать охоту.
Правда, она, точно как все любезности Юшидзу по отношению к Кацуо, будет с оговорками. Яркими, кричащими, почти как оперение Амидэри, старого попугая покойной принцессы Рури.
– Мы можем еще чем-то вам помочь? – оборвал его мысли старый ёрикан. Он тянул шею вперед. – Люди… надо бы нам присмотреть за людьми. Скоро ведь придут искать своих.
– Благодарю, нет, – отказался Кацуо. – Я побеседую еще с хозяйкой рогэто и другими местными. Работайте. Я, возможно, найду вас, прежде чем уеду.
Ёрикан поклонились. Обернувшись, Кацуо увидел женщин и стариков, пока топтавшихся в проулке. По всхлипам и возгласам, все чаще и громче, он понимал: еще чуть-чуть, и они бросятся сюда. Может, кого-то растерзают в отчаянии и горе. Если из вот этих, все еще заглядывающих в лица мертвецов, – мибу велено не мешать.
Расправив плечи, Кацуо быстро пошел от трех фигур в бирюзовых канкоги прочь. Пересек площадь, вернулся к телу Яня, нагнулся – и выдернул катану из его живота.