Желая Артемиду - стр. 20
Стены были обшиты дубовыми панелями – точно бочка, богато обставленная, но все же бочка. Свечи уже зажгли; их пламя, вкупе с тишиной, бесплотными тенями, разлившимися по багрово-красному ковру, и пристальным вниманием мертвых глаз бывших владельцев Лидс-хауса, придавало действу религиозно-ритуальный оттенок.
Повисло тягостное молчание. Убранство дома как будто не позволяло глупых разговоров; в таких домах должны вестись только серьезные беседы о политике, философии и религии – темы, которые Парсонсы никогда не обсуждали между собой – они вообще ничего не обсуждали.
Тишину вспороли приглушенные голоса, один из них принадлежал Агнес Лидс, второй – мужской – говорил со странным акцентом, произнося гласные слишком мягко, а согласные – слишком твердо, глотая буквы там, где они должны быть произнесены, и выделяя то, что обычно проглатывалось. Валлиец? Ирландец? Шотландец? Даже спустя столько лет жизни в Англии Майкл не смог бы сказать точно, но невольно почувствовал единение с незнакомцем.
– Я оставлю вам визитку. Если вспомните что-то еще – обязательно звоните.
– Непременно.
У Майкла в животе заклокотали отголоски прошлого, но слегка выцвели, когда шаги и голоса постепенно стихли в глубине дома.
Через пару минут Агнес вплыла в столовую белее мела, беспокойно поправляя прическу и платье – лесной зеленый выгодно оттенял и подчеркивал осень в ее волосах. Она была очень красивой и все еще молодой женщиной, но что-то в ней не позволяло ею любоваться – это было так же глупо и бессмысленно, как смотреть на некогда прекрасную, но разбитую вазу.
Кэтрин подскочила с места и раскрыла для Агнес объятия – у ее радушия всегда был налет искусственности, который помогал ей производить впечатление. Майкл едва не чертыхнулся. Приняв жест напускного дружелюбия, Агнес опала на стуле во главе стола, миссис Парсонс устроилась по ее правую руку.
– Что случилось? На тебе лица нет. Кто это был?
– Семья Мэри наняла частного детектива. Его зовут Генри Стайн.
Майкл сжал губы, теребя заусенец на большом пальце – на этот раз на левой руке. Каждое упоминание Мэри Крэйн теснило грудь тревогой. Через пелену оцепенения проглядывали струйки жгучей паники. Он до крови прикусил щеку, отчаянно захотелось пропустить сигаретку, затянувшись до острого жжения.
Мэри Крэйн училась в Лидс-холле, так же как Грейс, Фред и Майкл, но месяц назад бесследно исчезла после выпускного бала. Живая и здоровая Мэри – бедная девочка без титула и именитых родственников – не представляла ни для кого интереса, но после исчезновения стала жертвой для малоимущих, иконой для феминисток и святой для родителей таких же девочек – это дело всколыхнуло страну: репортажи крутили по национальному телевидению, сайты и газеты пестрели громкими заголовками: «Что случилось с Мэри Крэйн?», только ответа никто не давал – никто не знал.
– Что говорит полиция? Неужели они до сих пор не нашли ни одной зацепки? – спросила Кэтрин и с надеждой взглянула на Майкла, а после и на Кэти.
– Сплошной тупик, а газеты продолжают подливать масла в огонь.
– Да кто сейчас читает газеты? – отмахнулась Кэтрин.
Если об исчезновении Мэри знала даже Шелли, подумал Майкл, это означало, что о нем известно каждой крысе в самом темном углу.
– Все, – в поддержку его мыслям отчеканила Агнес. – Журналисты, эти проклятые стервятники, уничтожают репутацию Лидс-холла. «Отправьте сюда своего ребенка – и можете больше никогда его не увидеть», – продекламировала она один из заголовков. – Если Мэри вскоре не найдут, в следующем году значительно снизится количество учеников. Мы этого не заслужили, мы никогда не хотели ничего дурного ни для Мэри, ни для кого-либо другого. И я уверена, наши ученики не имеют отношения к ее исчезновению. – Агнес с силой выдохнула и притихла.