Желая Артемиду - стр. 16

Снова этот укоризненный взгляд.

– Только никотин, клянусь.

– Не надо – мы оба знаем, что ты атеист. – Эд устало провел рукой по лицу.

– Я просто курю – это не преступление. Хоть что-нибудь вы можете мне оставить? Не после того, как он…

– Не используй его смерть как прикрытие для подобного поведения. Он не был тебе другом. Думаешь, он сидел бы вот так и убивался, окажись ты на его месте?

Майкл притих. Они оба прекрасно знали ответ на этот вопрос.

– Его больше нет. Он – прошлое. Ты не обязан подчиняться призраку прошлого.

Но именно из-за прошлого Майкл висел над пропастью между потерянностью и сумасшествием – таким сумасшествием, из которого не возвращаются.

– Мы столько прошли, чтобы ты вернулся к нормальной жизни…

– Я прошел. Я! Тебя не было рядом. Тебя никогда нет рядом. Чем ты, мать его, занят?

Эд так сильно сжал челюсти, что заходили желваки, в синеве глаз блеснул холод.

– Что тебе нужно? – спросил Майкл уже спокойнее и помассировал виски в попытке унять мигрень. После ярких приходов боль накатывала не менее интенсивная – он бы не удивился, узнав, что в черепе у него куча отверстий, как в пчелиных сотах.

– Окажешь мне услугу? – Голос Эда резко стал ниже и строже. Это был тот самый голос, каким он, как полагал Майкл, общался со взрослыми дядями в костюмах, когда играл роль важного человека.

– Это зависит от ее масштабов.

– В общем… – рывком выдохнул он, – если ты вдруг забыл, сегодня день рождения близнецов.

Он в самом деле забыл. Забыл, что Фред и Грейс были близнецами – одно целое, сплетенное в тугой узел…

им бы исполнилось восемнадцать

– У Лидсов состоится праздничный ужин для самых близких друзей. Ты приглашен.

– Ты сам сказал, что я не обязан подчиняться призраку прошлого.

– Сделай это не ради прошлого – ради будущего.

– Какая глупая и лишенная смысла причина, не находишь?

– Это не глупее, чем сидеть тут и накуриваться. – Эд обвел комнату рукой таким пренебрежительным жестом, словно Майкл валялся в хлеву – по ощущениям так оно и было. В итоге он промолчал, и Эд воспринял его безмолвие как знак покорности.

– Не говори им, – попросил Майкл, остановив брата у двери. – Не говори родителям. Я в порядке. Мне нужно… мне просто нужно немного побыть одному.

Эд обернулся, и его всевидящий взгляд, тот самый, которым он смотрел на мир, сказал куда больше, чем слова. Предательская краска прилила к щекам Майкла, стыд и вина, вина и стыд – в голове у него забулькало и задымилось, точно ядовитые травы в ведьмином котле.

– Собирайся поживее. Не заставляй Лидсов ждать.

Толчок. Майкл повернулся, зевнул и протер непонимающие глаза, отгоняя сон. Плотные шторы позволяли заглянуть в спальню лишь тонкой полоске лунного света. Эд включил ночник, щелчок – и по стенам под плавную музыку закружились зеленые человечки.

– Вставай, дружок, – шепнул Эд, обдав лицо Майкла разгоряченным дыханием. – Ну же, просыпайся. – Он вырвал из его рук медведя, без которого тот не засыпал, и метнулся к шкафу.

Майкл сел в кровати, свесив ноги, еще раз зевнул и убрал челку со вспотевшего лба. Сонные глаза наблюдали за торопливыми и отточенными движениями Эда, который вытащил из черноты шкафа чемоданы – судя по пузатому виду, доверху полные, – один из них он открыл и запихнул туда плюшевого мишку.

– Мама звонила, – поспешно добавил он, садясь на чемодан, чтобы закрыть.