Зеркальный образ - стр. 7
Билеты были уже куплены, чемоданы почти собраны, когда за два дня до отъезда Тамара с поразившей меня ненавистью сказала, что никуда она не поедет, что я специально везу ее к своей б…и, чтобы при ней ее опозорить, на ее доверчивых, честных глазах творя то-то и то-то (было рассказано в подробностях, красках и звуках, что именно и как), а потом бросить ее умирать на берегу Мертвого моря. Все это звучало для меня жутко и дико, было ненормальнее бреда сумасшедшего, но последняя фраза оказалась «контрольным выстрелом в голову». Я сорвался, наорал на Томку, хлопнул дверью и, перекантовавшись две ночи у друга, полетел в Израиль один.
Скажу честно, я уже на самом деле собрался переспать с Тасей, чтобы стало не так обидно, чтобы преступление, пусть даже и после наказания, все-таки совершилось. Но встретившись с Тасей, понял, что не смогу это сделать. Даже не знаю, как правильно объяснить… Пусть я даже был вправе… Хотя нет, и права мне такого никто не давал. Но если рассуждать логически, здраво… Тьфу ты, какая там логика?.. Короче говоря, это в любом случае была бы измена, а измену, как ее ни объясняй, ни оправдывай – и я знал это точно – я и сам бы простить не сумел. Чего и в самом деле не смог сделать позже, но это было потом, а тогда я пытался понять себя. Чего хочу, чего могу, чего мне на самом деле надо.
К слову сказать, Тася и не делала никаких попыток сближения. Почему я приехал один, она тоже не спросила: то ли поняла по моему «бодрому» виду, то ли имела свой, не хуже моего, внутренний голос, который ей все про меня рассказал. А может быть, карты… Нет-нет, карты вряд ли. Хотя…
Еще общаясь с Тасей в сетях, я узнал, что она занимается Таро. Не профессионально, но, как я понял, владеет предметом прилично. И вот, сидя с ней во второй или третий вечер за стаканчиком виски и наблюдая по телику за тулупами, флипами и прочими лутцами-акселями (шел мировой чемпионат по фигурному катанию, а Тася оказалась его заядлой болельщицей), я выпалил вдруг:
– А погадай мне на картах!
Тася вздрогнула и, забыв о любимом виде спорта, медленно повернулась ко мне, побледневшая так, что мне стало страшно. Я в самом деле испугался, что ей сделалось плохо и вскочил уже, чтобы помочь, но Тася остановила меня взмахом руки и просипела, будто ей не хватало воздуха:
– Я никогда… Слышишь?.. Я никогда не буду тебе гадать.
После этого она вновь развернулась к экрану, и через пару минут снова издавала ликующие, отчаянные, изумленные и прочие, в зависимости от ситуации на льду, звуки. Я же сидел как пришибленный. Я ничего не мог понять. Я чувствовал себя полнейшим идиотом. И было почему-то очень-очень стыдно. Если бы не поздний час и не близкое к нулю знание священного города, я бы, наверное, схватил сумку и помчался на автовокзал, чтобы ехать в аэропорт. Но я влил в себя полстакана вискаря и остался. А утром Тася дала мне карты.
Они были не новые, но очень красивые, словно маленькие картины. Как я узнал позднее, это были современные, конечно же, типографского изготовления недорогие карты, но сделанные «по мотивам» колоды Висконти-Сфорца, так называемых «старомиланских» карт, которые рисовались в средние века вручную и которых на сегодняшний день в музеях мира осталось менее трехсот штук. Карты лежали в малиновом бархатном мешочке, затянутом желтым шнурком, и когда Тася протянула мне этот мешочек, ничего не понял вначале.