Завтра наступит вчера - стр. 5

– Иди, Серёжа. Я справлюсь. – Тарас Петрович смотрит внимательно, пытаясь проанализировать моё состояние по внешним признакам.

– Я за дверью, если что!

«Серёжа… А я даже не спросила, как его зовут».

Ощущаю себя очень уязвимой. Маленькой, неказистой девочкой, которая что-то натворила и сама не может понять, что именно.

– Ну что? Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Тарас Петрович, усаживаясь обратно в своё кресло напротив и беря в руки папку.

Тарас Петрович – худощавый, с козлиной бородкой и редкими седыми волосами, аккуратно зачёсанными назад. Отполированные ногти, идеально выглаженный белый халат. На вид – лет шестьдесят. Он внимательно вчитывается, хмуря брови.

«Профессор, мать его!»

 Волнуюсь. Тихо произношу:

– Я вспомнила, как меня зовут.

– Да что ты говоришь? – протягивает театрально Профессор. Ну, и как же нас зовут?

«Идиот!»

У него противный, блеющий голос, и он жутко меня бесит. Но я сдерживаюсь и хоть и неуверенно, но всё же отвечаю:

– Яна. Как я здесь оказалась? – стараюсь говорить спокойно, несмотря на поднимающееся чувство недоверия и тревоги.

Смотрю в упор. Замечаю, как забегали его зрачки под очками. Повисает пауза.

Профессор резко прерывает молчание. Я вздрагиваю от неожиданности.

– Тебя в лесу возле пещеры увидела группа туристов. Ты кричала и билась в истерике. Когда тебя привезли сюда, ты вела себя как разъярённый зверь. Доказывала, что тебя убили, – врач откашливается и трогает заклеенное ухо. – Это если вкратце.

– Убили? – Удивлённо пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь, но память как будто стёрта. – Вы выяснили, кто я? У меня есть родственники? Меня разыскивают? – спрашиваю с последней надеждой. Голос надламывается.

Я замолкаю, чтобы не показать свою безысходность, слабость и отчаяние.

– Мы пытались. Но ты как будто не существуешь! Тебя нет в Интернете. Полиция тоже не смогла ничего выяснить. – Врач пожимает плечами. – Таких бедных потеряшек, как ты, у нас много, – улыбается Тарас Петрович, но в его глазах я вижу только леденящий душу холод.

Взгляд у этого человека совсем недобрый. Его ухмылка с явной издёвкой поднимает во мне очередную волну ярости.

– Попробуйте поискать по имени, – предлагаю я, отворачиваясь, потому что не выдерживаю испытывающий взгляд Профессора.

Стараюсь не показывать ему своё настоящее отношение и настрой.

– Ты думаешь мало Ян на свете? – усмехается он.

Затем главврач встаёт из-за стола и опять подходит к окну. Прищуривается от яркого солнечного луча. Замирает на несколько секунд, закрыв глаза в наслаждении. Боюсь заговорить, разозлить его тоже боюсь. И еле сдерживаюсь от соблазна разодрать ему физиономию. Но всё-таки решаюсь:

– Я не знаю… – Растерянность вместе с отчаянием врываются в меня, вытесняя последнюю надежду. – Ладно, допустим. Но у меня к вам вот какой вопрос: от чего вы меня лечите? Пусть я была не в себе, когда попала сюда, но сейчас я в порядке! Только не помню ничего… – стараюсь говорить спокойно, но очень сложно сдерживать ярость, которая сжигает изнутри и рвётся наружу.

– Пока мы приводим в норму твою психику, наблюдаем, – спокойно и монотонно произносит Профессор, возвращаясь за стол и медленно опуская свой тощий зад в кресло. Смотрит внимательно мне в глаза поверх надетых очков, чуть наклонив голову.

«Что он всё высматривает? Скользкий тип!»