Завтра наступит вчера - стр. 23
– Паша, вызывай скорую помощь! Скорее! – пытаясь нащупать пульс на шее отца, повторяю: – Господи, пожалуйста, только не умирай. Господи!
Слёзы текут по щекам. Едва уловимый пульс выводит меня из панического состояния. На секунду я чувствую облегчение.
Павел, вызвавший скорую помощь, сидит у лежащего на асфальте тела мотоциклиста. Мне кажется, что проходит целая вечность, прежде чем я слышу характерный звук приближающегося автомобиля скорой помощи.
Мы выезжаем следом на моей машине. За рулём Горин. Мчим по шоссе. В душе пустота. В голове картина похорон отца. Перед глазами мелькают картинки его окровавленной рубашки и безжизненного лица в моих руках.
«Я не переживу этого…»
– Он выкарабкается! – прерывает молчание напарник, будто читая мои мысли.
Я ничего не отвечаю. Понимаю, что ранение тяжёлое. Большая потеря крови, возможно, задеты жизненно важные органы.
В больнице мы проводим всю ночь. Наш «стрелок» погиб на месте. Отец проводит несколько часов на операционном столе, но ранение оказывается несовместимым с жизнью. Я стараюсь держаться, когда хирург, взяв меня за руку, сообщает о смерти папы.
Паша куда-то всё время звонит, с кем-то ругается по телефону, чего-то требует. Мне всё равно. Моя жизнь осталась там, в овраге. Внутри лишь чёрная дыра, что засасывает меня без остатка. К этому добавляется жуткая усталость. Меня пугает, что я не плачу. Нет выхода этому состоянию. Всё запечаталось внутри, запеклось. Но когда-то эта лавина прорвётся наружу.
– Ян, давай я отвезу тебя домой. Поспишь пару часов, и поедем выяснять, кто этот стрелок.
– Нет. Я должна увидеть того, кто убил моего отца. Он погиб из-за меня.
– Поспишь два часа, и поедем. Я пока попытаюсь выяснить личность стрелка.
Мои глаза закрываются. Голос Павла отдаляется. Всё кружится и гаснет.
Глава 5
Рука затекла так, что я её не чувствую. Слюна присохла к щеке. Пытаюсь перевернуться с живота на бок. Противный хрюкающий смех заставляет открыть глаза. Всё моё тело напрягается.
«Маньяк дежурит сегодня».
Пытаюсь вспомнить что-то важное, но память упрямится и выдаёт лишь страшные эпизоды избиения этим животным. Рёбра всё ещё болят. Приподнимаюсь.
Утро. Кажется, я так давно не ощущала радости рассвета. Солнечный лучик, заскочивший в окно, припадает к моим босым ногам, как верный пёс, и греет. На пол падает тень решётки, напоминая мне о тюрьме, в которой я непонятно как оказалась. Кто упрятал меня сюда? А главный вопрос – зачем? Кому выгодно, чтоб я сгинула с лица земли? Кто заживо схоронил меня в этом склепе? Меня предали? Почему? За какие такие прегрешения?
Вставать с постели совсем не хочется. Уснуть бы и больше не просыпаться в этом аду.