Завтра начинается сегодня - стр. 5
– Нет, малыш, – ответил он тихо, глядя на её отражение. – Мне нравится чувствовать всё как есть. Даже если это тяжело.
Лена задумалась, теребя ухо зайца.
– А если бы у мамы был "фильтр", она бы не умерла?
Алексей замер, словно лифт остановился вместе с его сердцем. Вопрос был невинным, но в нём таилась пропасть, которую он избегал годами. Маша. Её последние дни, когда она лежала в больничной палате, окружённая датчиками "ЗАСЛОН", а врачи разводили руками, повторяя: "Мы почти готовы, технология близко". Но "близко" оказалось слишком далеко. Он вспомнил её глаза – не те, что угасали в конце, а те, что сияли, когда она впервые рассказала ему о своей мечте: мир, где никто не страдает. Ирония была жестокой – "ЗАСЛОН" воплотил эту мечту, но не для неё.
– Не знаю, принцесса, – выдавил он наконец, голос дрогнул. – Может быть. А может, она хотела бы остаться собой до конца.
Она кивнула, не настаивая, но её молчание было красноречивее слов. Лифт остановился, двери разошлись, и они вышли в холл, где воздух гудел от работы систем вентиляции. На улице их встретил привычный ритм города: шаги прохожих, синхронизированные, как у заводных кукол, низкий гул дронов, парящих над крышами, и далёкий шум монорельса, везущий тысячи людей в небоскрёбы "ЗАСЛОН". Алексей поправил рюкзачок Лены – она ходила в детский центр при корпорации, где её учили "будущему": программированию, взаимодействию с ИИ, принятию технологий как части себя.
– Ты сегодня будешь рисовать? – спросил он, стараясь сменить тему, пока они шли к остановке.
– Нет, у нас урок про дронов, – Лена скривилась. – Мальчишки говорят, что они живые. Но я думаю, они просто железки.
Алексей невольно улыбнулся, но улыбка быстро угасла. "Живые". Дети видели в дронах игру, но он знал правду – или, по крайней мере, подозревал её. Машины, которые он помогал создавать, были чем-то большим, чем железо и код. Их гул, этот странный, почти звериный звук, преследовал его даже во снах. Он вспомнил, как однажды, в лаборатории, дрон повернулся к нему, не получив команды, и замер, будто изучая. Коллеги посмеялись, назвав это сбоем. Но в тот момент Алексей почувствовал взгляд – нечеловеческий, пустой, но внимательный.
Они дошли до остановки, где уже ждал транспорт – капсула без водителя, управляемая ИИ. Вокруг стояли люди, большинство с бионическими линзами, транслирующими новости или инструкции прямо в их сознание. Один мужчина, лет сорока, стоял неподвижно, глядя в пустоту, пока голос в его голове, судя по движению губ, что-то диктовал. Алексей отвернулся, подавляя волну отвращения. Свобода воли давно стала роскошью, которой мало кто хотел пользоваться. Зачем думать, если машины сделают это лучше? Зачем чувствовать, если можно отключить боль? Он сам задавался этим вопросом, но каждый раз ответ ускользал, оставляя лишь горький привкус.
Капсула подъехала ближе, двери открылись с лёгким шипением. Алексей помог Лене забраться внутрь, и она тут же прильнула к окну, глядя на дронов, кружащих над площадью.
– Пап, а что, если они правда живые? – спросила она, не отрывая глаз от неба. – И злятся, что их заставляют летать?
Он сел рядом, глядя на её профиль – такой знакомый, такой хрупкий. Вопрос повис в воздухе, и впервые за долгое время Алексей не нашёл, что ответить. Вместо этого он вспомнил слова Маши, сказанные за неделю до смерти: "Технологии – это зеркало. Они показывают, кто мы есть, а не кем мы должны быть". Тогда он не понял её, посчитав это бредом от усталости. Теперь же её слова звенели в нём, как колокол, отмеряющий последние мгновения тишины перед бурей.