Застава - стр. 21
У нас иногда появлялись новички, которые через месяц-другой уходили в места поинтереснее. А вот мы остались. Нам… нам нравится, Ударник. Я думаю, ты разберешься, как открывать свой… – она вдруг ехидно усмехнулась, – задний портал. И если захочешь, то уйдешь в другое место. Я тебе назову десяток таких, где у тебя волосы дыбом встанут, а уж приключений будет – вагон и маленькая тележка. Но я почему-то думаю, что ты останешься с нами. На какой-то обозримый срок.
– Почему это? – спросил я.
– А мы тебе понравились, – усмехнулась Ведьма. – Ладно, хватит болтать. Старик, отведи-ка ты его наверх, в свободную комнату. Я тут пока посижу, с Дедом. Как заснет, сама его в постель отнесу.
Я удивленно поднял бровь.
– Он боится один засыпать, – пояснила Ведьма. – Ну, у всех свои странности, верно?
Глава 4
На стол Бобриков поставил бутылку бренди. Армянский «Арарат», пять звездочек. Не думаю, что он не мог позволить себе купить французский коньяк, – скорее всего, это было дело принципа. За бутылкой последовали семь пузатых коньячных бокалов. Одинаковых, между прочим. Уважаю людей, у которых дома количество одинаковых бокалов превышает шесть единиц!
Ашот придирчиво осмотрел бутылку, понюхал бокал и кивнул, всем своим видом показывая – «правильный напиток».
Ромка тоже оживился, но перед ним Бобриков жестом фокусника водрузил бутылку «Байкала».
– Подумаешь… – начал было подросток.
– Повторяю. Сам с собой или с друзьями – можешь хоть водку пить или траву курить, – сказал Бобриков. – Если дурак совсем. Но при мне ты не будешь ни пить, ни курить. Понял?
Спора не получилось, Ромка тут же притих и стал молча отвинчивать пробку на лимонаде.
Бобриков наплескал всем на палец коньяка, после чего торжественно поднял бокал.
– Итак, друзья, мы собрались по очень серьезному поводу. Предлагаю вначале… Петр Петрович!
Хмель, уже заглотнувший свою порцию, виновато улыбнулся и развел руками.
– За удачу, – сухо предложил Бобриков и выпил. Вытер губы рукавом и продолжил: – Дорогие мои друзья. Мальчики и девочки. Молодые и не очень. Как я уже сказал, нас всех хотят убить…
Он обвел нас внезапно потяжелевшим взглядом.
И, повысив голос, рявкнул:
– Кто напортачил? Признавайтесь!
Вопрос был хорошим. Я это так и сказал, только в несколько грубой форме. А потом добавил:
– Александр Валерьевич, не надо изображать из себя крутого служаку, а из нас делать идиотов. Мы не понимаем, в чем дело. Я, лично, не понимаю! Объясни, а уже потом спрашивай.
Галя одобрительно кивнула, Ашот добавил:
– Ты, прежде чем задавать вопросы, которые сам не понимаешь, с народом посоветуйся. А то из-за того, что ты нами командуешь в Центруме, ты и здесь начал кричать. Не надо! Это неуважение. Мы все взрослые люди… ну, почти все. Состоявшиеся в жизни, воспитанные…
Ты объясни!
– Объясняю, – мрачно сказал Бобриков. – Помните главу Комитета по пограничной страже?
– Советник Гольм? – уточнила Баринова. – Тот бородатый дядька, местный, которого ты однажды спас?
Бобриков кивнул.
– Он самый. Три дня назад, когда Ударник ускакал в горы за нарушителем, он вызвал меня в Антарию.
Ну, кое-кто из вас помнит…
– Меня не было, я у друга на свадьбе был, – быстро вставил Ашот.
– А я к экзаменам готовлюсь, – тоскливо сказал Ромка.
Остальные, очевидно, были на заставе, потому что больше уточнений не последовало.