Зарево. Оправдание хаоса - стр. 3
Ввязалась в авантюру, озвучивать детали которой было пугающе самой себе.
Сэм громко сопел во сне, свернувшись на маленьком поношенном диванчике; всю ночь делал монтаж видео, а потом еще и чинил антенну – последние дни она почему-то работала с ужасными перебоями, – не удивительно, что уснул сразу же, как только присел. Улыбнулась, вспоминая, сколько лет дружбы нас связывали с Дортом – когда-то играли в одном дворе, потом учились вместе, вместе пошли в институт. Тогда я и не думала, что судьба сложится именно так – хотя, вообще не предполагала, что настолько все закрутиться, переменится, вывернется и разразится, – и нам предстоит работать бок о бок.
Больше четырех лет работы в издательстве за плечами. Таких быстрых и таких нестерпимо долгих; то, чего мы достигли сейчас, написано потом и кровью, слезами и холодом казематов политсыска… Легкого старта не было, и в колею мы не влились сразу – долгое время нашу тройку не особо признавали, потому не приходилось якшаться любой халтуры, сплетен и работы на режим. Смелость пробуешь на вкус крупицами. Людей начинаешь считывать далеко не с первого раза. Находить соратников можно только через ошибки. Постоянное стремление влезть в гущу событий, покопаться в темах, в которых копаться нельзя: это и вывело нас к нынешнему руководителю издания "Багровые небеса", человеку отчасти опрометчивому, импульсивному, но очень принципиальному и смелому, даже в нашем Государстве смогшему найти лазейку цензуры и авторитетных покровителей.
Ближе к центру города людей больше, дома выше, а небо темнее.
Невероятным риском являлось решение направиться в Перешеечную область, однако доверенное лицо заверило: информация по интересующей теме здесь будет, и определенные ниточки в организации встречи дернуты.
Правда, мы опаздывали без малого на сутки к условленному сроку встречи: какими бы качественными не были сделанные пропускные документы, чья бы фамилия не стояла в подписи, но перемещение между территориальными единицами Государства уже многие-многие десятилетия оставалось, мягко говоря, сильно ограничено, а в последний месяц таможенники вовсе озверели. Ужесточение и без того строжайших ограничений связаны были, конечно, с эпидемией в Северных землях, которую уже сталось невозможным прикрывать слухами, домыслами и происками "оппозиционеров и дилетантов". Неизвестная болезнь с невероятной быстротой беспощадно косила города, и о надвигающемся кошмаре, "каре Небес" не шептался только ленивый.
Да, Эндрю мог и не упоминать закрытый Север. Упоминание его, уверена, еще через пару недель попадет под такой же строжайший запрет, как и гражданская война на юго-западных территориях, как исчезнувшая около полутора лет назад организация "Анцерб". А потому, какой бы рискованной не была наша поездка, нельзя упускать и малейшую возможность понять происходящее.
Тяжело вздохнула, глянув украдкой на свежую газету рядом с Сэмом. Заголовки пестрили об еще одном чиновнике за решеткой; о том, что гражданская война (да и любые боевые действия) на далеком юго-западе завершилась еще в прошлом году, а любое тому опровержение – враки, саботаж и попытки подрыва авторитета власти правящих монархов. Впрочем, подобными формулировками никого не удивить; правительственные писцы клепали одни и те же статейки под копирку, силясь из последних сил убедить верноподданных Государства в легитимности власти Трех, подконтрольности ситуации на закрытом Севере, где по слухам произошел чуть ли не Армагеддон, и на юго-западе, где полуостров и по совместительству очаг сопротивления "Холодный штиль" уже тринадцатый год вел гражданскую войну за свое легальное право на отделение.