Зарево. Оправдание хаоса - стр. 2
— Ты вроде водитель, верно? Так и веди машину, — ответила грубее, чем хотела, но Эндрю пропустил колкость мимо. Постаралась выдохнуть спокойнее, будто это могло заглушить сомнения и страхи, и продолжила примирительным тоном. — Послушай, я тоже не хочу, чтобы мы проделали такой путь впустую. Но, уверена, здесь мы соберем материал. Может это и заездный городишко, но один из немногих открытых на главных связующих магистралях. Местные издания пестрят новостями о хаосе в больницах и оцепленных кварталах, а это благой знак – правительственная цензура не затянула удавку. Тем более, как ты правильно подметил, это один из многих приграничных к Северу городов. Не думаю, что здесь глаза и уши сыска будут так остры, что заметят утечку информации.
— Главное, чтобы великая матерь-цензура пропустила, — немного погодя, произнес Эндрю. — А тот материал, который ты хочешь собрать, и со связями нашего босса опубликовать будет проблематично. Со всеми связями, Штеф. У тебя должен быть охереть какой весомый туз в рукаве. До сих пор почти всю информацию по теме успешно подчищали.
— Сделаем акцент на слове "почти", — улыбнулась хитро. — Сэм спит? — Эндрю кивнул и, похлопав его по плечу, я двинулась внутрь трейлера.
Машину покачивало.
Стянув куртку, тяжело опустилась на маленький диванчик. На раскладном столике передо мной лежала потрепанная записная книжка, наушники, бейдж-визитница Сэма, на которой рукописными округленными буквами было выведено "Сэмуайз Дорт", и крупная папка с бумагами, заметками, кривыми рисунками и газетными вырезками – "Выступление Трех вновь перенесено – монархи готовятся сделать несколько важных заявлений?", "Перебои со светом в столице!", "Магистрали в восточном направлении перекрыты", "Основной подгорный тоннель через "Чертоги" на Запад не работает до осени", – перебирать которые не хотелось.
Голова тяжела, глаза закрывались. Бессонные ночи волнения при пересечении таможенных постов давали о себе знать; однако знала, ляг сейчас на кровать — не смогу уснуть. Совершенно не приспособлена спать в едущей машине.
Перевела взгляд на однотипный пейзаж, безмятежно скользивший за окном: белые двухэтажные домики с темной крышей мелькали в повторяющемся ритме, редкие деревья-стрелы вонзались в хмурые небеса. Мы миновали выразительный мост с кованой оградой; вода в реке казалась грязной, графитово-коричневой, и ее бурные потоки выбивались из восприятия рядом с аккуратными частными домиками.
На заднем фоне рассуждений промелькнула мысль, что река мчалась к Кровавому заливу, и даже жаль стало, что мы так и не увидим его фьорды. Я слышала, они безумно красивы.
Но сам вид на грозные воды среди дрожащего спокойствия дремлющего городка показался на мгновение жутким, устрашающим. Впрочем, в последнее время мнительность, эмоциональность, порой переходящая все границы, чувство ужаса и трепета, возникающие из пустоты, стали особенно острыми: заставляли крутиться, дергаться, и не давали покоя ни на минуту – что-то надвигалось, не нужно было быть провидцем, чтобы это понимать. Вопрос заключался лишь в том, в какой из сфер нашей жизни громыхнет первым делом.
Собственное моральное истощение списывала на общую усталость и нервозную обстановку. Хотя безусловно (и себе-то я лгать не могла), причина крылась куда глубже – слишком очевидно и слишком болезненно. От прошлого не сбежать и не укрыться. Не заглушить работой, не перебить рискованными решениями, не притупить; оно всегда возвращалось внезапными воспоминаниями в минуты тишины, ночными кошмарами, подкрадывающимися слезами и комом в горле… Начинать с чистого листа трудно. Иногда казалось, что сделать это возможно, только предав огню предыдущие главы жизни, но для того нужно быть либо слишком смелой, либо отчаянно глупой – и потому я искала исцеление в другом. Полностью потеряв себя, с абсолютной пустотой внутри ребер, отдалась работе. Без остатка. Без страха и сомнений. Наверное поэтому, смотря на проплывающие домики за окном, на оформленные для поездки бумаги, у меня не возникало вопросов, как же мне хватило смелости на все это.