Запретная любовь - стр. 17
– Вы согласитесь быть учителем?
– Как вам откажешь.
– Может, завтра и начнем?
– Надо подумать, – Марта сложила ладони, ребром прижала к губам. – Здесь мы будем мешать маме, значит, учить вас придется на улице. А я за день в лесу так промерзаю, что никуда из дома выходить не хочу. Может, перенесем учебу на весну?
– Мы можем это делать у меня. Я давно обещал маме познакомить вас. Ей не терпится вас увидеть. Как вы на это смотрите? Согласны?
Марта явно смутилась от такого предложения, глянула на дверь, словно нуждалась в материной подсказке, и сказала:
– Если можно, в следующее воскресенье.
– Хорошо, я за вами зайду.
Марта – ее растерянность и смущение не проходили – поправила волосы и встала.
– Пойду на кухню, помогу маме.
Алексеев тоже встал, и в узком проходе между топчанами они оказались лицом к лицу.
– Как бы я хотел снова стать командиром отряда.
– Почему?
– Тогда бы я имел право вас поцеловать…
– Разве для этого обязательно быть командиром? – Марта не договорила, Алексеев прервал ее слова поцелуем…
В коридоре послышались шаги, покашливание, и они испуганно отпрянули друг от друга и быстро сели, положив руки на колени. Вошла Августа Генриховна, глянула на них, сидевших в позе послушных учеников, и добрая улыбка мелькнула на ее усталом лице…
Матрену Платоновну о приходе Марты предупредил заранее, та радостно всплеснула руками:
– Наконец-то! А то все обещаниями кормишь. У нас есть немного сливочного масла, я приготовлю чохоон, она, наверное, никогда его не ела.
– Мама, Марта придет в следующее воскресенье, впереди целая неделя.
– Вот и подготовлюсь заранее. Хорошая хозяйка все загодя планирует.
И каждый день Матрена Платоновна встречала сына, вернувшегося с работы, вопросом:
– Как ты думаешь, стоит сварить остатки потрошков, тех, что ты привез из Нахоры? А она будет есть сырую печень? Ничего, если мы предложим ей строганину? Надо приготовить что-то такое, чтоб Марта могла отнести матери. Ты как насчет этого думаешь? Стоит?
И вот наступило воскресенье, и смущенная Марта вошла в дом Алексеевых.
Алексеев представил женщин друг другу:
– Мама, знакомься, это Марта. А это моя мама, Матрена Платоновна.
– Проходи, дочка, раздевайся и поближе к печи, морозы нынче уж больно злые.
И эти слова, и доброе лицо хозяйки сразу расположили к ней Марту, исчезла скованность. А через полчаса у нее появилось чувство, что она уже была в этом доме и давно знакома с Матреной Платоновной.
Матрене Платоновне Марта тоже понравилась, о чем она поспешила сообщить сыну, когда он проводил гостью:
– Хорошая девушка. Славные у вас будут детки.
После этого каждое воскресенье Марта проводила у них. И только Матрена Платоновна уходила во двор, они с Алексеевым начинали целоваться. Матрена Платоновна, конечно же, все замечала и решила помочь молодым и, наказав сыну, чтобы приглядывал за коровой, на две недели уехала в Нахору к родственникам. И когда Марта пришла в воскресенье и узнала об отъезде Матрены Платоновны, то сразу как-то растерялась, испуганно глядя на Алексеева, словно предвидела неизбежное…
В этот день они стали близки. И до приезда хозяйки Марта ночевала у Алексеева. Они без устали занимались любовью и не могли налюбиться.
И вот теперь на их пути, по выражению Ножигова, «стена». Да разве можно исключать из партии за любовь к женщине? Скорей всего, Леонид Мартынович просто пугает. Настроен против спецпереселенцев, вот и выдумал. Да и потом, что может угрожать Марте? Да ничего. Все это выдумки коменданта.