Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - стр. 5
СИГИЗМУНДО МОРЕЛЛО де ОРТОНА, пожилой придворный.
ФЕБУС ди ЧЕВА, маркиз, НИККОЛО ФРИЗИО, ПЬЕТРО да НАПОЛИ, РОБЕРТО МАССИМО да БАРИ, ФРА СЕРАФИНО, шут – придворные.
Время действия: март 1507. Место действия: дворец герцога Урбино.
Вступление
Досточтимому и прославленному синьору дону Мигелю де Сильва, епископу Визеу
Когда монсеньор Гвидобальдо ди Монтефельтро, герцог Урбино, покинул этот мир, я, вместе с несколькими придворными, служившими у него, остался на службе герцога Франческо Мария делла Ровере, его наследника и преемника в государстве.
Еще живые в моей памяти воспоминания о личности герцога Гвидо, равно как и восхищение, которое я испытывал все годы, проведенные в дружеской компании благородных людей, собиравшихся при дворе Урбино, сподвигли меня написать эту книгу о придворном этикете. За несколько дней я выполнил свое намерение, решив со временем исправить неточности, неизбежно вытекающие из стремления сделать все поспешно. Однако впоследствии моя жизнь оказалась настолько загруженной событиями, что я никак не мог выбрать свободное время и доделать книгу, чтобы она удовлетворила моему жалкому представлению.
Теперь же, находясь в Испании, я получил известие из Италии, что синьора Витториа делла Колонна, маркиза Пескары, которой я доверил экземпляр рукописи, несмотря на данное мне слово, велела переписать большую часть текста. Естественно, что, узнав об этом, я испытал легкую досаду, опасаясь множества недоразумений, неизбежных в подобных случаях. И все же я понадеялся на ум и здравый смысл этой дамы (которую всегда почитал как божественное создание), решив, что она постарается избежать любых неприятностей по отношению ко мне, всегда подчинявшемуся ее желаниям.
На самом же деле произошло следующее. Мне рассказали, что упомянутая мною часть книги разошлась по рукам в Неаполе. Люди всегда падки на новенькое, так что не приходится удивляться, что кто-то захотел ее опубликовать. Обеспокоенный участью моей книги, я решил переписать ее, использовав все свое свободное время. Затем я намеревался напечатать ее, полагая, что лучше пусть это сделает моя неискусная рука, чем написанное подвергнется безжалостной правке другими.
Итак, чтобы выполнить свой план, я с особым вдохновением перечитал книгу, вдохновившись уже ее названием, хотя немного и опечалился, поняв, что большинство упоминаемых в ней людей уже мертвы. Да и тот, кому она посвящена, синьор Альфонсо Ариосто, обходительный, тактичный, превосходного воспитания и искусный во всем, что должно быть свойственно человеку, ушел в мир иной.
Нет с нами и герцога Джулиано де Медичи, чьей добротой и благородной обходительностью следовало наслаждаться дольше. Умер и синьор Бернардо, кардинал церкви Санта-Мария в Портико, восхищавший всех, кто его знал, остроумием и изощренной игрой ума. Почил и синьор Оттавио Фрегозо, человек редкостного в наши дни великодушия, преданности и талантов, отличавшийся здравым смыслом, учтивостью, истинный поклонник чести. Он действительно требует такой похвалы, ибо даже его враги не смогли удержаться от признания. Те же несчастья, что он стоически переносил, лишь доказывают, что удача, как всегда, отворачивается от достойных.
Замечу, что умерли многие, упомянутые мной в книге, хотя сама природа должна была позаботиться о том, чтобы обеспечить им долгую жизнь.