Записки нечаянного богача – 3 - стр. 16

– Это чего за казачок, Миш? – напряженно поинтересовался он у кардинала, не сводя с меня глаз. Пожалуй, сойдись они с Фёдором Михайловичем – я сразу и не сообразил бы, на кого ставить.

– Не волнуйся, Коль, это правильный казачок, не засланный. Мне не веришь – Сашке поверь, тот поручился за него.

Внутренний реалист в это время вытаращился на мощного старика так, словно тот, спрыгнув с палубы за борт, принялся танцевать там джигу. Прямо на воде. Скептик повторил его мимику с завидной точностью. А фаталист задумчиво пробурчал: «Ну вот, теперь он и тебя посчитал».

– У него отец военврачом был, в Кабуле. Вы, правда, в то время в других водах ходили, – продолжил Второв спокойно. – Я говорил с несколькими ребятами из «Вымпела» и «Каскада», все в один голос боготворили доктора. А сын его, видишь, не пошёл в династию. Но тоже талантливый парень, точно тебе говорю. И Родину любит, хоть это сейчас и не модно.

Лица старых друзей одинаково мимолетно отразили их отношение к тем, кто любит Родину только тогда, когда это модно.

– А ещё, слышал, может, в ваших краях санаторий новый появился, где детишки с Северов отдыхают бесплатно с мамами? – Николай кивнул, и в глазах его появился интерес. Впервые в жизни на меня смотрела заинтересованная акула. Интересный, неоднозначный опыт. – Так это его санаторий. И ребятишек с Якутии он туда за свои отправляет.

– А где конкретно? – уточнил пловец.

– Мыс Посьета. Между заливами Суслова и Гамова, – ответил я.

– Хорошие места, знакомые. Деткам раздолье, вода прогревается рано, весь сезон хорошо там. И течений подлых нет. Сам бывал? – поинтересовался Ихтиандр-людоед, хотя при словах о детях и воде лицо его как-то разгладилось, а глаза подобрели.

– Не успел пока. На будущий год планировал выбраться, по весне.

– Лучше осенью. В сентябре там рай. Тепло, красиво, вода – сказка. Если в августе-сентябре прилетишь – найди меня, такую экскурсию устрою – закачаешься! – с улыбкой пообещал он.

– Лады, – кивнул я, стараясь, чтобы это не прозвучало чересчур облегченно.

– Так это для тебя, выходит, я крестик выкапывал? – поинтересовался Николай.

– Для меня. Там кроме него ничего не осталось от хозяина?

– Держи, – он отцепил от пояса какую-то торбу с отверстиями понизу, видимо, специальными, чтобы вода не задерживалась, когда на сушу выходишь, – и крестик тоже бери.

Левой рукой я принял подарок-памятку от Милы, две тонких золотых проволочки, квадратных в сечении, и тут же спрятал во внутренний карман. Правой взял мешок. Потянул в стороны завязки, заглянул внутрь.

– Ну здорово, Змитрок. Вот ты и на русском судне. Дай срок, вернемся на Родину, найду твоих, поминки справим честь по чести, – пообещал я желто-коричневым осколкам черепа под крайне озадаченными взорами пловца, кардинала и эрудита.

Минивэн, удобный и надежный, как и всё, что окружало Михаила Ивановича тогда, когда не было необходимости соответствовать обязывающему положению, докатил нас до кафе дона Сальваторе. День не так давно перевалил за середину, и жара навалилась густая, вязкая, лишающая воли и способности к действиям. Мы, хвала Богам, всё требуемое сегодня уже совершили, и дальше впахивать на жаре остались специально обученные люди. В буржуйстве были свои плюсы, конечно. А ещё мне пришла на ум мудрая мысль Зои Александровны Кузнецовой из Белой горы. Про то, что каждому своё. Я так и не определился, кому всё же отдать авторство – ей или Платону, но фраза от этого менее поучительной и бесспорной не стала. Каждый из нас своё дело сделал. Мощный старик стянул под берег