Записки нечаянного богача – 3 - стр. 18
– Прости, Дим, некогда было в курс дела вводить, время оказалось ещё сильнее деньги, чем обычно, – закончив фразу, обратился наконец ко мне мощный старик.
– Да я, признаться, в курс дела особенно и не горел входить, я же и про само дело-то ничего не знаю, – пожал плечами я.
– Тут у нас образовалась своеобразная одновременная проверка на честность, нравственность и патриотизм, – улыбнулся он. – Кораблик с ворованным у индейцев добром стихия до пирса не допустила. Притопила и триста лет никому не отдавала. Но тут пришли мы с тобой, чтобы не ждать милости от Сциллы и Харибды, и галеон опустошили. При этом совершенно случайно в провожатые нам от курирующей организации достался этот Джузеппе.
Второв кивнул на спящего в углу пирата, который уже даже гудеть перестал. Наверное, батарейки сели. А я вспомнил, как старого столяра из сказки про Буратино прозвали за неуёмную тягу к спиртному – Сизый нос. Очень удачное и вместе с тем деликатное сравнение отвесил флибустьеру Михаил Иванович.
– Поднятие серебряных слитков он ещё, может, и вспомнит, а вот потом – уже вряд ли. Именно поэтому с серебра и начали, подняли полтораста тонн, – продолжал он. – И теперь, Дима, надо решить вот какой вопрос. Мы можем честно и благородно передать списки и отчёты испанской стороне, она всё внимательно изучит и, вполне возможно, выкупит у нас что-то через какой-то промежуток времени. Принимая во внимание местные правила «маньяна»**, до выкупа можем не дожить не то, что я, но и даже ты.
Это – да, потрясающая исполнительность, энтузиазм, трудовое и служебное рвения испанцев и других испаноязычных народов давно стали притчей во языцех. У нас же с ними успешно конкурировали некоторые жители краснодарского края, которых за те же свойства в Москве называли «кубаноидами». Тот самый случай, когда выполнение порученной задачи не гарантировала даже личная подпись в листе ознакомления. Я сам был свидетелем истории: начальник дал задание, получил подпись подчиненного. На листе, под текстом: я, такой-то, обязуюсь выполнить вот это, в такой-то срок. А в назначенное время подчиненный не просто поразил, а прямо-таки в ступор вверг руководителя:
– Ты вот это сделал?
– Нет.
– Почему?
– Я думал – не надо.
– Ты же расписался, что всё понял и сделаешь вовремя?!
– И чего?
С такими репликами, вроде этого «и чего?» при мне во взрослых интеллигентных людях мгновенно отказывали разом такт, терпение, человеколюбие и прочие клиентоориентированности. А вместо них возникала стойкая уверенность, что всё же лучший метод взаимодействия с некоторыми – тактильно-импульсный. С особо злостно одаренными – даже ногами.
– А можем, – продолжил излагать варианты мощный старик, глядя на меня с прежним обсидиановым прицелом, – отчитаться о найденном в трюмах серебре. Только серебре. И возможно, в виде жеста доброй воли, даже передать его почти полностью местным властям. Что скажешь?
– Боюсь, местные не поверят, что тысячетонный галеон возвращался почти порожняком, с сотней-другой тонн серебра, – задумчиво потёр лоб я.
– Это меньшая из проблем. Тут два варианта. Первый: сказать, что золота мы не нашли в принципе. Либо течение замело, либо пираты обокрали, либо подъему не подлежит. Второй: заменить золото на серебро той же эпохи, – второй вариант мощный старик произнес едва ли не по слогам, будто бы имея обоснованные сомнения в моем уровне развития и скорости реакции.