Залесье - стр. 26

Ансельм насупился и поджал губу. Он считал, что в споре истина на его стороне, но решил против незнакомца не выступать.

В противоположность ему Вилберт торжествующе воскликнул:

– Вот, я же говорил! – И многозначительно поднял указательный палец вверх. Но, не найдя никакой поддержки от соседей по столу, сник и замолчал.

– Пора знать. Вампиры – существа разнообразные, и отличаются упыри друг от друга именно тем, насколько они похожи на людей, или, иначе, в какой мере им удалось сохранить человеческие качества.

Хозяин поставил перед рассказчиком кубок и тарелку с горячим мясом, и тот на миг прервал повествование. Теперь старый маг понял, какая тишина воцарилась в таверне. Все посетители ждали продолжения. Взгляд скользнул по стенам с рогами оленей и косуль, по мрачным ставням, по шкуре медведя над камином, по рядам бело-синих кувшинов, подвешенных за ручки, – всюду плясали кроваво-красные отблески пламени, везде играли насмешливые тени. В такие мгновения любой суеверный селянин готов поклясться, будто видит в игре света и тьмы чумазых бесенят, проказливых хобгоблинов, падких до еды жирней, рачительных клураканов или даже хладных предвестников смерти. Конечно, наш герой, в силу научных познаний, не мог допустить подобных домыслов, однако в недрах его души назревало иное.

Еще в детстве, когда рассказывали истории о призраках, он иногда замечал, как по венам да по позвоночнику прокатывалась волна жжения, к горлу подступал комок, а на глаза наворачивались слезы. Причем появлялись упомянутые ощущения лишь тогда, когда изложенное оказывалось правдой. Теперь же обладатель странного дара мог не выдавать себя плачем или дрожью, но чувство все равно неизменно появлялось. Да, дорогой читатель, такое бывает редко. Но и перед нами человек незаурядный. Даргул Угрехват относился не к тем, кто попал в некроманты, поскольку не выучил эльфийский и не мог стать элементалистом. И, вопреки распространенному ныне мнению, будто в маги идут только те, кто не умеет делать ничего полезного, не потому, что из него не вышло, например, мастера-ваятеля или способного шкипера. Нет, он имел врожденное сродство со смертью, и мир потусторонний время от времени посылал ему некие неясные знаки посредством затушеванных озарений, смутных образов и скупых полутонов.

Может быть, поэтому исследователь относился к тайному знанию с особым трепетом и не водил за собой армии скелетов, словно король – свиту, как некоторые. Однако мы отвлеклись. Вернемся же в питейный зал «Хромой устрицы».

Тем временем Зиберт из Клозингена промочил горло и продолжил:

– Как вы поняли, вампиры могут быть разными. Как же получается, что одни уподобляются животным, а другие могут произвести впечатление дворянина с изысканными манерами? Все очень просто, господа, и сложно одновременно. Элиту кровососов составляют могущественные создания. Они мудры, гибки разумом, владеют тонкими искусствами и при желании могут переметнуться в летучую мышь, волка или другое животное. Да, не ищите тайную метку на шерсти зверя. Если она и есть, упырь вцепится вам в горло раньше, чем вы сможете ее отыскать. Кстати, не секрет, что, когда вампир кусает человека, тот может стать вампиром. И кровосос высшего порядка передаст жертве часть навыков и способностей. Но существует одно правило. Новообращенный всегда менее силен и умен, чем его создатель. Итак, первый кусает второго, второй – третьего, третий – четвертого. Мало-помалу разум начинает ослабевать, способности к магии пропадают, мышление делается менее связным, равно как и речь. Зато увеличивается физическая сила, обостряется голод, даже тело приобретает животные черты, появляются звериные повадки. А потому, судари, вампир четвертого-пятого порядков – свирепое существо, мало чем отличающееся от волка, бешеного притом. Такой уже никого не может обратить. Таддель Толкователь считает, будто мозг глупого крестьянина настолько примитивен, что из него никогда не получится сколь бы то ни было смышленого вампира.