Залесье - стр. 25
Горст сразу же спящим притворился. – Вилберт специально сделал паузу, торжествующе оглядел слушателей, отхлебнул пива, смачно с хрустом отхватил полбрецеля и с набитым ртом продолжил: – Открывается дверь, а в проходе незнакомец стоит, а хозяйка позади него. Душегубец первого купца справа сцапал, а женщина – слева. Никто не проснулся и голоса не подал. Давай они купцов наших за горло кусать да кровь пить. Лежит Горст ни жив ни мертв. Вот подходит к нему кровосос – не оплошал мужик, плеснул тому в лицо воды освященной. Схватился нечистый за голову, закричал страшным голосом. Тут хозяйка рванулась. Он и ей в лицо плеснул. Начали упыри по комнате метаться, будто слепые. Бросился наш купец к двери – и бежать. На дворе лошадь отвязал и в город поскакал. Как добрался – давай народ созывать. Поехали они к постоялому двору, но ничего уж не нашли – ни трупов торговцев, ни нечестивцев, ни лошадей, ни товаров. Стали беднягу Горста обвинять: мол, товарищей загубил, а выручку спрятал. Месяц, почитай, в узилище просидел, пока жена взятку мировому судье собрала. Тогда и выпустили беднягу. Вот видите, – многозначительно произнес рассказчик, отхлебнул белого и утер рукавом усы, – упыри не только одеваются по-человечески, но и говорить могут.
– Не может быть! – вскричал Ансельм и долбанул тяжелым кулаком по столу. – Как пить дать укокошил дружков твой Горст, да и наплел с три короба. Не могут кровососы ни говорить, ни одеваться. Чтоб мне попасть антилопе на рога, если это не так! Вон еще бабка рассказывала, как ее дядюшка Луц из Шэссингена однажды в заброшенную деревню после заката заехал, так из всех домов упыри поперли, голые или в лохмотьях, никаких слов от них не услышишь, только мычат и ревут, как зверье. Еле ноги унес.
И начался пьяный спор. Сапожник и мебельщик – каждый пытался доказать свою правоту, в основном угрозами да ругательствами. Сэр Даргул брезгливо отворотился: похоже, больше сведений не собрать, пора возвращаться наверх. Но тут он поймал взгляд незнакомца в упелянде. Тот, оказывается, внимательно наблюдал за потасовкой и ухмылялся. Вдруг мужчина встал, поправил широкий пояс и направился прямиком к столику магов.
– Привет честной компании. Позвольте, господа. – Голос прозвучал как пушечный выстрел – не по громкости, а скорее по силе отрезвляющего действия.
Даже Вилберт и Ансельм на мгновение затихли и уставились на вновь прибывшего. Меж тем люди на скамье подвинулись, и мужчина сел прямо рядом со старым чароплетом.
– Меня зовут Зиберт из Клозингена. Вы так громко кричите, что вся «Хромая устрица» вникла в предмет вашей полемики, – сказал мужчина, и за соседними столиками одобрительно засмеялись. – И поскольку мне ваша свара изрядно надоела, я желаю положить ей конец.
Исследователь нежити с удивлением отметил, как новый сосед смог завоевать всеобщее внимание и вмиг успокоить горячие головы. Он излучал абсолютную уверенность. Нет, не слова, а интонации, манера держаться и говорить играли на образ властного лидера.
– Эй, трактирщик, принеси-ка мне большой бокал красного вина да полфунта запеченной свинины! – крикнул он через плечо. – Итак, судари. Расскажу я вам одну историю. Нет, не о вампирах. Даже наоборот. Однажды хозяйка испекла пирог. Мимо проходили трое нищих и запросили подаяния прямо у нее под окнами. Она отрезала им маленький кусочек пирога и вынесла. Бедняки разделили его между собой. Мимо проходил монах и спросил, с чем был тот пирог. Первый голодранец сказал: «С яблоками», второй: «С грушами», а третий: «С изюмом». Ну и кто из них прав? – Человек в упелянде обвел собеседников выразительным взглядом. – А правы все, – решительно заявил он и добавил: – Очевидно, дама испекла пирог с разными фруктами. Это каждому из нищих досталось что-то одно. И здесь прав и ты, и ты. – Зиберт из Клозингена посмотрел на краснодеревщика и сапожника.