Закон чебурека - стр. 7
Бабуля, которой с переднего пассажирского сиденья открывался прекрасный вид на общее дорожное безобразие, конечно, громко оценивала поведение прочих участников движения, но мы на ее реплики уже не реагировали.
Все изрядно устали и очень хотели поскорее оказаться в нашем временном приюте.
Минут сорок мы ехали через город, потом еще с четверть часа катались по нужному району, все более злобно костеря странную турецкую манеру писать на дорожных табличках какие-то цифры вместо понятных названий улиц.
– То ли дело у нас! – ворчала бабуля. – «Пройдусь по Абрикосовой, сверну на Виноградную» – все ясно и понятно. А тут не могли нормальные названия улицам дать? Что тут думать, вон инжир на углу растет – будет улица Инжирная! А там вон кизил – значит, Кизиловая! А это Финиковая! А это… гм…
– Это, кажется, фейхоа? – Мамуля присмотрелась к дереву и выжидательно замолчала, не ограничивая бабулю в словотворчестве.
– Пусть будет просто Цитрусовая, от фейхоа ничего приличного не образуется, – подумав, призналась та уже не столь задиристым тоном.
Наконец машинка приткнулась у белокаменного забора, в тени раскидистого цветущего куста, имени которого улица была наречена нами Олеандровой.
Неутомимая бабуля снова включила руководителя.
– Бася, помоги мне выбраться из машины, Алла, открывай багажник, Дюша, доставай чемоданы.
– А вы, Мария Семеновна, идите сразу внутрь, не стойте тут на жаре. – Трошкина попыталась вежливо спровадить нашего командира, но это ей, разумеется, не удалось.
– Поосторожнее с желтым чемоданом, он очень туго набит, может лопнуть. – Бабуля встала как вкопанная, явно намереваясь наблюдать за процессом разгрузки.
– Как я его понимаю, – пробормотала я.
Мое терпение тоже трещало по швам.
Трошкина открыла багажник и издала невнятное восклицание.
Выпавшая из ее рук сумка будто передразнила хозяйку, с похожим звуком шмякнувшись на асфальт.
– Что? – Бабуля, конечно, ничего не могла пропустить.
– Кто, – поправила ее Алка и отступила от открытого багажника.
– Где? – Мамуля к нему подступила.
– Как? – изумилась я.
В багажнике, не слишком удобно расположившись среди разнокалиберных чемоданов, с закрытыми глазами лежал незнакомый гражданин.
Уточню, это важно: незнакомый лично мне. На бабулин закономерный вопрос «А это еще кто такой?!» он отреагировал в высшей степени адекватно – открыл глаза и приветливо молвил:
– Здрасьте, Марьсеменна!
– Что? – бабуля неподдельно озадачилась и повторила, щурясь: – Вы кто такой?
– Да Витя же, – ответил незнакомец и, оставаясь в позиции лежа, благовоспитанно шаркнул ножкой, неосторожно пнув проблемный желтый чемодан. – Я Витя Капустин из вашего пятого «Б»!
Желтый чемодан громко крякнул и изумленно раззявился, лаконично и ясно выразив наши общие чувства.
Внезапное явление Капустина народу вызывало вопросы, но задавать их мы с Алкой не спешили.
Не потому, что нам было неинтересно, каким образом в компанию наших чемоданов затесалось инородное тело, да не чье-нибудь, а легендарного Вити.
Просто, во-первых, мы ужасно устали и очень хотели поскорее оказаться в кондиционированных помещениях тихой уютной квартиры. А во-вторых, можно было не сомневаться, что все нужные вопросы своему ученику задаст его бывшая классная. И, если экс-пятиклассник Витя ответит неудовлетворительно, строгая Мария Семеновна не затруднится резюмировать: «Садись, два!», потребовать дневник, влепить в него «пару» и вызвать в школу родителей.