Заигрывающие батареи - стр. 2
Экипаж тоже нервничал, тем более что все было непонятно. Наводчик тихо ругал тупых саперов, которые не могут через никудышный овражек переправу наладить, а всего работы – взорвать фугасами склоны и осыпать грунт на дно. Деревянноголовые придурки… На это заряжающий буркнул, что виновата разведка: ясно же, что саперы должны были получить сведения. Но тут влез в разговор водитель, который считал себя если и не самым главным в танке, то уж точно вторым после Поппендика, потому как уже воевал раньше и даже имел награду «За танковую атаку». Сам он говорил, что за три атаки, но Поппендик слыхал, что атака была одна, и водитель по кличке Гусь просто был в ней ранен. То, что у парня еще и знак «За ранение», только подтверждало это.
– Это штаб напортачил, – безапелляционно заявил водитель. Фельдфебель не стал влезать в эту идиотскую беседу. Что толку спорить, если очевидно: график наступления сорван прямо с самого начала. Деревню эту поганую должны были взять еще утром, и саперы явно рвали склоны, что было ясно видно – там как раз и сидел «Тигр». А разведка и штаб… Дисциплинированный немец не должен вести такие бабьи пересуды. Только бы перебраться через этот грязный ров!
Вскоре о башню танка брякнул и взорвался русский снаряд. Хорошо, что осколочный. Внутри все отдалось колокольным звоном и гудением, а у заряжающего от сотрясения пошла кровь носом. Этот очкарик был малосильный и слабомощный, зато постоянно умничал. Опросил остальных – все в порядке. Поппендик высунулся аккуратно из люка, сильно опасаясь попасть под новый снаряд, осмотрелся. Закашлялся, хватанув еще не рассеявшейся толовой гари.
Взрыв попортил и сбросил четыре навешенных на башню трака, раскурочил жестяной ящик для инструментов и снес кувалду. Не так страшно, хотя саперам, не прикрытым броней, досталось свирепо. Пара санитаров протащила солдата, который обвис у них на руках. Странно смотрелась карминово-красная полоса на черноземе. И столб дыма – очень характерного, черно-смолистого – говорил о том, что какой-то технике очень не повезло.
Вызвал нервный взводный, приказал аккуратно двигаться вперед – там переправу наладили. Аккуратнейшим образом поехали, мины мерещились повсюду. Водитель и впрямь был хорош – умело съехал вниз, деликатно прогремел гусеницами по настилу из бревен, покрывающему топь, и лихо взлетел наверх.
Там пришлось повертеть головой – через этот хлипкий мост шли вперемешку и «Пантеры», и танки из полка «Великой Германии», вокруг оказались чужаки, и Поппендик чуть не запаниковал, почувствовав себя потерянным в лесу ребенком. Наконец увидел знакомые силуэты, причем не там, где думал. Глянул назад – удивился тому, какое там было безобразное месиво из техники, совершенно нет порядка! И несколько новых разрывов, вздувших дымные султаны в этом цыганском таборе, красоты не добавили.
А потом стало некогда рассуждать: приказ идти в атаку, задержавшийся на несколько часов, наконец прозвучал. Почему-то поехали в обход горящей деревни. Как решил для себя фельдфебель, подступы прикрыты минами, которые тут напиханы тысячами, а расчистить некому – все саперы во рву корячатся.
Провыло над головами – свои самолеты высыпали бомбы в пекло деревни, на бреющем отштурмовали что-то в дыму, и тут же танк встряхнуло, словно он был не из стали и даже не фанерный, а картонный. Больно лязгнули зубы. Рев и грохот ударили по ушам, по мозгу, по телу.