Заигрывающие батареи - стр. 4
– Побрили нашу кису, – грустно сказал Гусь и присел на корточки, глядя, что с ходовой. Опять не ошибся, прохвост хвастливый: действительно, один внешний каток разрушен и отсутствует, а два внутренних погнуты и треснули. Экипаж, не сговариваясь, вздохнул, как один человек. Работенка предстояла грязная и тяжелая.
Сообщили об этом взводному, но тому было не до них – еще вел бой. Обещал прислать ремонтников, но уже темнело, а никто не прибыл. И в деревне все еще дрались, хотя должны были ее полностью очистить от русских еще утром.
К танкистам прибилось несколько пехотинцев, которых притащили под защиту брони санитары. Двое тяжелых, трое легкораненых – молчаливые, осунувшиеся, измотанные. Ни жратвы не привезли, ни ремонтники не прибыли.
Пришлось сообщать об этом взводному командиру. Тот зло буркнул:
– Ждите! Что с машиной? Вы все живы?
Выслушал доклад, выругался и опять велел ждать.
Приехал посреди ночи санитарный мотоцикл, сунули одного тяжелораненого в коляску, второму накинули на оскаленное лицо платок. Легкораненые облепили тарантас и убыли, оставив танкистов одних.
– Здорово им всыпали – вздохнул наводчик.
– Почему ты так решил? – спросил, зевая, Поппендик.
– Не могли без нас и саперов прорваться через колючую проволоку. Лежали там под минометами и пулеметами весь день. Их батальон потерял сегодня сразу 150 человек, – сказал санитар.
– Да, эта задержка у рва… Ладно, не выспаться всегда успеешь. Ты сейчас заступаешь на охрану машины, – приказал фельдфебель заряжающему. Водитель и наводчик залезли обратно в танк – у них были удобные откидывающиеся кресла, а сам командир решил спать тут – ночь теплая, а внутри душно, все воняет бензином и порохом: вентилятор сломался очень не вовремя. Дежурили по очереди, да еще пришлось перетащить покойника на другую сторону, чтоб не спать рядом с ним.
Ремонтники прибыли только к полудню, уставшие до зеленых кругов под глазами, не выспавшиеся и злые, как вчерашние пехотинцы. Поппендик в это время находился в смятенных чувствах – он сходил с наводчиком полюбоваться на уничтоженные его экипажем орудия, но в перемешанных взрывами русских окопах не нашел никакой артиллерии, хотя отлично помнил, откуда били русские и куда его танк лупил осколочными. Перевернутую пушку нашли метрах в пятидесяти – совсем не там, куда они стреляли. Переглянулись, и фельдфебель пожал плечами.
– Мне странно, я был уверен, что мы их накрыли, – Иваны не могли укатить свои пукалки. А сюда вроде бы мы и не стреляли совсем…
– Изменились ориентиры – тогда еще стенки стояли, а сейчас все осыпалось, и пожар прекратился, – невозмутимо пожал плечами наводчик. Он видел, что фельдфебель уже написал рапорт и внес туда две уничтоженные русские пушки. Не переписывать же! Рапорт – это документ, а разбираться никто не обязывает. Кроме того, очень важно получить побыстрее Железный Крест, иначе есть шанс после потери танка попасть сначала в резервную команду, а оттуда загреметь в пехоту, в которой вечно не хватает людей. Танков всегда было меньше, чем танкистов.
Ремонтники хмуро оглядели фронт работ. Замена катков на увязшем в земле танке была тяжеленной и грязной работенкой.
Поппендик попытался сделать им выговор за позднее прибытие, но начальник ремкоманды, хоть и был на чин ниже, тут же поставил нахального щенка на место, просто объяснив ему на пальцах, что из двухсот «Пантер», выгрузившихся позавчера, сегодня в строю осталось не более восьмидесяти. А остальные либо поломались, либо увязли, либо вообще сгорели. Впрочем, совершенно неинтересно рассказывать азбучные истины, потому лучше бы умнику взять своих оболтусов и пойти поменять траки в гусенице, потому как русские пробили в них дыры своими снарядами.