Загадка для благородной девицы - стр. 57
– Лиди! Кажется, кто‑то сюда идет…
Я прислушалась: и правда, в кромешной тишине отчетливо слышался стук каблуков о каменную плитку. Отчего‑то первая моя мысль была, что это Ильицкий, и, не желая встречаться с ним, я взяла за руку Натали и потянула ее за собой – в пышные заросли сирени.
Но я ошиблась.
Не прошло и полминуты, как у фонтана показалась Лизавета Тихоновна, закутанная в светлый плащ, очень сосредоточенная и собранная. Она, похоже, и мысли не допускала, что кто‑то может за ней наблюдать. Подойдя к воротам, она вынула из кармана плаща целую связку ключей и, позвякивая, принялась отпирать замок. Действовала она так скоро и обыденно, будто это была дверь в чулан, а не в заброшенную часть парка…
* * *
– Это моя мачеха, – прошептала Натали, наблюдая за дамой в белом сквозь ветви сирени. – Лиди, должно быть, и тогда ночью мы видели ее. Плащ тот же самый! Знать бы, куда она ходит…
– Можно просто пойти за ней, – ответила я тоже шепотом.
Я сказала это легко, как что‑то очевидное, но Натали посмотрела на меня с суеверным ужасом в глазах.
– Ты что?! – зашептала она в страхе. – Даже не думай об этом – вдруг она заметит тебя.
– И что она сделает? Нашлет на меня порчу? – не смогла я удержаться от ехидства. А у самой все больше и больше зрела озорная мысль.
– Нельзя шутить такими вещами, – помолчав, ответила Натали, – вдруг она и правда ведьма? Я даже не удивлюсь, если это так…
Глядя, как она боязливо вжимает голову в плечи, я решила, что довольно для Натали на сегодня впечатлений.
– Тогда нам лучше вернуться в дом. Подождем, когда она скроется из виду, и уйдем.
– Если мы уйдем, то никогда не узнаем, что там, за воротами, – помолчав, продолжала размышлять вслух Натали. – К тому же можно лишь издалека посмотреть, куда она идет. Одним глазочком.
Я действительно не могла понять, чего так боится Натали. Всерьез опасаться порчи или какого‑то колдовства я не считала разумным, а сама по себе Лизавета Тихоновна едва ли могла представлять опасность. Должно быть, мне просто хотелось понять мачеху Натали: действительно ли та при всей своей внешней вменяемости может ходить ночью в заброшенный парк только для того, чтобы собрать какие‑то травы? Наверное, если бы я застала ее в парке с любовником, то все сразу встало бы на свои места. Вот потому‑то, что я слишком люблю порядок и определенность, я дождалась, когда Эйвазова прикроет за собой створку ворот, не запирая их, однако, и поднялась из‑за кустов. Крепко взяла Натали за руку. Скомандовала:
– Пошли!
Натали молча мне подчинилась.
Парк по ту сторону ворот выглядел мертвым. Ветвистые сосны разрослись здесь столь густо, что наглухо прятали усыпанную гранитной крошкой дорогу в своей тени. Казалось, и в самый солнечный день здесь мрачно и сыро, и даже птицы не желают посещать это место. Тяжелая здесь была атмосфера и гнетущая.
Однако изредка вдоль дорожки встречались скамейки, занесенные грязью и прошлогодней листвой, а рядом с ними высились статуи нимф и богинь – такие же по стилю, как и статуи в «жилой» части парка. Выходит, заброшенным этот участок был не всегда. Кто и зачем запер ворота? И что здесь могло случиться столь страшного, что их вообще решили запереть?
Каждый звук в этом коридоре из сосен становился гулким и отчетливым, потому я старалась ступать едва слышно и еще крепче сжимала руку Натали, как будто умоляя ее не вздыхать так оглушительно громко. Если Эйвазова вдруг почувствует что‑то и обернется, сцена выйдет, мягко говоря, неловкая…