Загадка для благородной девицы - стр. 59
– Так она одна там? Что она делает?
– Похоже, что одна. Заглянуть бы в окно…
– Так, может, и заглянуть? – простодушно спросила Натали.
И впрямь, пора бы уже решиться. Я подошла еще ближе к стеклу, чтобы не пропустить ни звука. Да, это был писк. Так пищат крысы, мыши и прочие грызуны – но, право, глупо надеяться, что в таком заброшенном доме не водится мышей.
Вот снова раздался протяжный скрежет, похожий на звук открываемой дверцы, потом что‑то щелкнуло – и я услышала голос Лизаветы Тихоновны:
– Иди сюда, моя хорошая… что ж ты упираешься так?!
Писк сделался еще громче, надрывнее, но тотчас его оборвал короткий звук, с которым тесак опускается на разделочную доску у кухарок…
Догадавшись, что она только что сделала, я без звука прижала ладонь к губам. Не знала, что и думать. Натали же, слышавшая все то же самое, смотрела на меня круглыми, как два блюдца, глазами:
– Что она… что она сделала?
Не в силах больше мучиться догадками, я набралась храбрости и заглянула в окно. По ту сторону стекла была комната. Темная и захламленная, с небольшим столом у самого окна. Стол этот действительно больше был похож на разделочный, но на столешнице его были начертаны белым некие символы явно оккультного значения. Возле стола находилось кресло с потемневшей и порванной во многих местах обивкой и накинутым поверх спинки плащом. Плащ, кажется, мужского кроя.
Саму Лизавету я не видела – только слышала ее голос, которым она монотонно и нараспев произносила слова на незнакомом мне языке. И видела ее руки, которые сноровисто орудовали ножом над телом несчастной мыши так, что кровь «жертвы» сливалась в глиняную чашу. Я подумала, глядя на это действо, что не будь у меня опыта в госпитале, где я насмотрелась всякого, то, верно, сейчас меня бы мучил приступ тошноты. Но взгляд от ужасного действа я отвела не сразу.
«Так что же она – сумасшедшая? – думала я, снова прижавшись спиною к бревенчатой стене. – Но неужели за столько лет никто из домочадцев не заметил за Эйвазовой странностей? И главное, зачем она все это делает? Чего добивается?»
– Что там? – спросила изнывающая от нетерпения Натали.
– Не смотри, – покачала головой я.
Но подруга не послушалась. Так же, как и я, она приблизилась к окну и заглянула внутрь. Но тотчас с коротким вскриком метнулась в сторону.
– Лиди, она меня заметила! – прошептала Натали.
Не зная, что и думать, я снова подобралась к окну, заглянула внутрь и застыла на месте, не в силах отвести взгляд. Через стекло на меня смотрела Эйвазова. Очень бледная, с немигающим взглядом распахнутых голубых глаз и каменной маской вместо лица. Не могу сказать, что она была зла в этот момент или хотя бы удивлена – она была словно неживой. Потусторонней. Мне кажется, она даже не узнала меня.
За моей спиной в это время, уже не сдерживая крика ужаса, бросилась бежать прочь подруга. Я кинулась было следом, но через два шага запуталась в собственных юбках и упала на колени. А Натали уже почти скрылась из виду…
– Постой! – окликнула я ее, уже не боясь быть услышанной Лизаветой, но подруга бежала в панике и не разбирая дороги. Причем бежала в противоположную от дороги сторону – туда, где лес был еще чернее и гуще.
Поднявшись на ноги и не оглядываясь больше на избу, я побежала следом. Впрочем, Натали я все равно не догнала.