Загадка для благородной девицы - стр. 55

Встретили мы лишь цыгана Григория, вышедшего из парка. Увидев нас, он разулыбался и неожиданно вдруг сказал, изобразив почти великосветский поклон:

– Bonjour, mademoiselle![2]

Мы с Натали переглянулись с улыбками: у цыгана оказался вполне неплохой выговор – видимо, это врожденное чувство языка. Ошибся он, лишь употребив «mademoiselle» в единственном числе, а не во множественном.

Натали, однако, осталась в восторге.

– Bonjour, monsieur! – манерно ответила она и присела в реверансе, что, в свою очередь, привело в восторг цыгана, и он даже попытался поцеловать у нее ручку, но я не позволила.

– Вы делаете огромные успехи, месье Григорий, – похвалила я вполне искренне.

– Спасибо, барышня! – раскланялся он теперь со мною. – А вы куда путь держите в такую погодку? Неужто в парк?

– Мы уже возвращаемся домой, – отозвалась я, понимая, что от попытки прогуляться «в такую погодку» нас сейчас станут долго отговаривать, а то еще и навяжутся провожать.

Но цыган, кажется, моим словам поверил и вскоре ушел, оставив нас с Натали вдвоем.

Моросящий мелкий дождь действительно почти не доставлял неудобств: воздух был наполнен восхитительной свежестью и запахом грибов – возвращаться в дом ни мне, ни Натали совершенно не хотелось. Держась под руки и ведя неспешную беседу – совсем как во время прогулок в Смольном, – мы решились все же пройтись по парку.

– Вчера за игрой Женя вел себя просто ужасно! – сетовала Натали. – Честное слово, я уже тысячу раз пожалела, что заставила тебя расстаться с брошкой. А вот Андрей – настоящий мужчина… – Натали тяжко вздохнула, но тут же спохватилась: – Нет, ты не думай, если я и завидую тебе, то по‑доброму. – В порыве она крепко обняла меня за плечи и чмокнула в щеку. – Я и впрямь очень‑очень счастлива за тебя, Лиди! Вы с Андреем замечательная пара!

– Натали, ну что ты говоришь, – со смехом возразила я, – никакая мы не пара! Прошу тебя, давай не будем об этом более.

– Давай, – легко согласилась Натали.

Оказалось, что мы уже пересекли парк, выйдя к белокаменному фонтану. Прежде я так и не успела показать Натали это место, а теперь она, увидав и с журчанием переливающуюся воду, и статую нимфы, и особенно золотых рыбок на дне фонтана, пришла в такое восхищение, что ахала не переставая и упрекала меня, что я не привела ее сюда раньше.

– Да‑да, прелестно, – согласилась я с подругой, даже не глядя на рыбок. Признаться, меня занимало здесь кое‑что другое. – Натали, – позвала я, обойдя фонтан и встав возле чугунной решетки, – там, за воротами, тоже владения Эйвазовых?

– Должно быть, – отозвалась подруга, – весь лес до самой Большой Масловки принадлежит папеньке.

– Так почему же ворота заперты?

– Не знаю… – Натали, оставив рыбок, подошла ко мне и даже подергала чугунную решетку.

Я же, увидев навесной замок, присела возле него на корточки и отметила в этот раз, что, во‑первых, он хитро защищен от дождя так, чтобы не ржавел, а во‑вторых, что отверстие для ключа изрядно поцарапано. Тотчас это навело меня на мысль, что замок этот отпирают с завидным постоянством.

Само собой, первым делом я подумала, что пользуется этими воротами Лизавета Тихоновна во время своих promenades de nuit[3]. В таком случае ключ от замка она, скорее всего, носит при себе. Однако была вероятность, что ключ спрятан где‑то здесь, рядом с воротами…