Забвение - стр. 34

Он наклоняется, после садится на корточки так, что наши лица остаются на одном уровне.

– Прости.

За что он извиняется? За то, что мы попали в такую ситуацию? Тогда это нужно извиняться мне. За то, что сделал всё это? Перерезал здесь всех? Но ведь… я этого сама и пожелала. Хотела, чтобы их семью настигло наказание, чтобы они все сдохли. Я совру самой себе, если буду отрицать это. Или за то, что убил детей?

Вспоминаю, как папа застрелил Мари. Вернее, безумную Мари. Осудил бы он сейчас Ника на моем месте?

Я не могу.

И от этого становится ещё страшнее. Что я в некоторой степени прощаю такую жестокость, даже, вернее, закрываю глаза или смотрю сквозь пальцы?

Ник целует меня в лоб, касается кровавыми губами моей кожи.

Его поцелуй холодный и горячий одновременно. Слишком короткий, но оставляющий след, будто клеймо. И я понимаю, это не нежность, нет. Это обещание. Или напоминание, что теперь мы связаны ещё крепче, чем до всего этого.

Моя грудь сжимается, дыхание сбивается. Я должна чувствовать отвращение, злость, всё что угодно… но вместо этого есть лишь осознание перемешанное со страхом.

– Не смотри так, – тихо шепчет Ник, отводя взгляд в сторону. – Ты знаешь, Шоу, что я это сделал для защиты.

Он неправильно расценивает страх в моих глазах. Не из-за того, что Ник сделал это, а из-за того, как я среагировала.

Джеймс видит этот жест, этот поцелуй, и для него это словно последняя капля. Парень ничего не говорит, но я и так вижу во взгляде всё невысказанное.

Я просто прикрываю глаза и хочу отвлечься от всего, что произошло. От ужаса, что мы пережили.

Примерно через несколько часов я уже начала шевелиться и говорить, поэтому мы уже вот-вот уйдем.

Парни проверили рюкзаки и поняли, что эти люди забрали всю еду и даже испортили наши рации, но оружие трогать не стали. Впрочем, еду мы вернули обратно.

– Точно сможешь идти? – уточнил Джеймс.

– Думаешь, у меня есть выбор? Кровь не течет. А слабость пройдет. Тем более…

Я замолчала, не решаясь озвучивать последнюю мысль вслух.

Не смогу здесь находиться ещё лишний час. Кровь, кажется, въелась даже в воздух.

Мы покидаем это место.

Я на секунду оглядываюсь назад, и перед глазами снова встаёт эта картина: тёмные пятна на полу, неподвижные тела, запах, от которого выворачивает желудок.

Между Ником и Джеймсом напряжение натянуто, как струна… одно слово, и всё может снова сорваться.

Я делаю глубокий вдох и выдыхаю, стараясь отогнать тошноту.

Мы должны уйти. Просто уйти и больше никогда сюда не возвращаться.

Джеймс включает фонарик, как и мы, подсвечивая темноту вокруг.

– Пока нам туда, а дальше… Лучше выберемся сразу на поверхность. Там ориентироваться проще.

– Сколько вообще прошло времени с тех пор, как мы попали сюда? – спрашиваю я, прижимая свободную руку к животу.

Я не жалею о том, что Хлоя мертва. Что Ник убил её таким жестоким способом. Она это заслужила.

– Неизвестно, – отвечает Ник, – планшеты сломаны. Видимо, они помешали им. Полагаю, несколько дней, потому что от газа сложно сразу же проснуться. Тем более такого, которым очищали очаги.

– Это тот самый газ? Ты уверен?

– Да, Шоу. Мой отец его разработал, поэтому я отлечу его от любого другого. Даже если просто вдохну.

– Но как они его раздобыли?

– Не знаю. Возможно, в каком-то месте содержимое с газом, капсула, просто не раскрылась, и они обнаружили её, забрав себе и использовав уже дальше для того, чтобы усыплять людей, которые попадали в их ловушки.