Юсуповы. Кровь и смерть - стр. 9
– Муня? – спросил Юсупов.
Николай лишь закатил глаза и смял очередной лист из блокнота.
К Муне у брата такое же отношение, как у Феликса к Шурочке. Муня, она же Мария Головина, племянница княгини Ольга Палей. Муня отличается плоским как блин лицом и вечно поджатыми губами, будто беспрестанно что-то жует. Порой чудаковатая и оттого назойливая. Все зовет себя «обрученной невестой» Николая. Почему тот не пресекает подобное, непонятно. Не то тешит самолюбие, не то ему просто все равно.
– Давай к цыганам что ли? – спросил Николай без особого энтузиазма.
– Я пообещал маман, что уберегу тебя от крещенских купаний и сопутствующих развлечений, – ответил Юсупов, приправив ухмылкой пай-мальчика.
Николай сдвинул брови, продержался секунду-две, а затем захохотал. Юсупов подхватил и добавил:
– Мы поедем к цыганам, но для начала ты поешь. Маман обеспокоена твоей худобой, а меня не хватит на новый сезон твоего курортного лечения.
Николай снова закатил глаза. Юсупов похлопал брата по коленке и сказал:
– Давай. Тебе еще побриться. А мне побеседовать с новенькой кухаркой.
Он поднялся, подхватил сомнительную бутылку и направился к дверям.
– Я никогда не спрашивал тебя, – сказал ему Николай в спину, – кровь и правда лучше?
Юсупов обернулся, выдержал паузу и покрутил бутылку с отвратным пойлом.
– Явно лучше этого.
В ответ ему прилетела новая скомканная бумажка.
Глава 2. Между мирами
– Ты играешь уже шестой сет подряд, – сказал Юсупов, опуская козырек шляпы.
Июльское солнце аж до рези в глазах отражается от белого костюма Николая. Тот в очередной раз замахнулся ракеткой, отбил мяч и одернул прилипшую к груди рубашку. Пот обильно стекает по вискам и шее. Жилы на руках вздулись – вот-вот лопнут.
– А ты в четвертый раз назойливо дышишь в затылок, – огрызнулся брат.
Юсупов прислонился к дереву, скрестил ноги и достал из кармана серебряный портсигар. Уже полгода один курорт сменяется другим, врачи оказывают противоречивые методы лечения, а Николаю хоть бы что.
Взрывается на ровном месте, скудно питается, отчего его ключицы до неприличия остро торчат из-под ворота рубашки. А шорты едва держатся на бедрах. Будьте уверены, ремень на них застегнут на самую последнюю дырку.
Дивон, Лозанна, потом Париж и Рим. Видит бог, Феликсу осточертела эта курортная катавасия. Каждый день он убеждает себя, что бросит непутевого братца и вернется на родину. Купит билет на ближайший рейс – и сразу в Крым. И каждый день он вздыхает, уговаривая себя, что стоит подождать еще. Вроде лечение гасит главную зависимость. Николай больше не прикладывается к бутылке, не налегает на алкоголь во время еды, опиумом не разрушает себя. Но теперь с той же маниакальной страстью переключился на теннис.
Личный доктор Роланд говорит, это важно для психики Николая. Ему, видите ли, важно заменить одну страсть другой, пока не наскучит. К тому же, уж лучше страсть, укрепляющая здоровье, а не разрушающая его. Да только страсть по теннису все не наскучивает и не наскучивает.
Николай пропускает обеды, а порой и ужины. Вчера побил свой же рекорд, отыграв восемь сетов подряд. Даже вампирская выдержка Юсупова сдала бы позиции в таком состязании – как пить дать, рука бы отнялась. Но брат не замечает усталости, голода и собственного истощения.
– Маман прислала телеграмму, – снова подал голос Юсупов. – Ее лечение на водах в Германии идет хорошо. Спасибо, что спросил. Тебе она тоже шлет пламенный привет и пожелания скорой поправки.