Югославия в огне - стр. 27

Диана нахмурилась. О том, что Югославия, в общем-то – диктатура, она знала не понаслышке. Вся власть была сконцентрирована в руках короля, а полиция особенно не церемонилась с недовольными. Количество же политических заключенных, которые томились в тюрьмах – в их число входили как хорватские и македонские и албанские националисты, так и коммунисты и недовольная властью интеллигенция – исчислялось тысячами.

– В таком случае я не смею ни о чем тебя больше спрашивать, – выдохнула женщина.

Томислав Благоевич отломил кусочек пажского сыра и с удовольствием проглотил его. Потом повернулся всем телом и внимательно осмотрел стены – точно на них или за ними могли быть чьи-то уши. Затем поманил к себе жену.

– Меня пригласили сопровождать югославскую делегацию во время зарубежной поездки короля. Поездка продлится десять дней, все это время клиника будет закрыта. Но мне компенсируют все расходы.

«Еще бы, – подумала Диана, – без этого мой Томислав никогда бы не согласился на такое».

– А… куда вы поедете?

– Не поедем, а поплывем на корабле. Но куда, я и сам не знаю, – покачал головой Томислав. – Мне придется взять с собой в поездку стоматологическое оборудование по списку, чтобы я мог лечить людей. Это могут быть и члены команды корабля, и сопровождающие короля лица – всего несколько сотен человек.

Диана откинулась на спинку стула.

– Странно… Король – серб, его дворец расположен в сотнях километров от Загреба, а в эту поездку он берет тебя.

Доктор Благоевич нахмурился.

– Берет меня, разумеется, не король, а его министр двора, генерал Дмитриевич. Которому меня порекомендовал мой бывший одноклассник Марин Перишич. Он служит в ведомстве Дмитриевича и сразу вспомнил обо мне, когда генерал сказал ему, что ищет хорватского стоматолога. А почему хорватского – видимо, для соблюдения национального баланса. Ты же знаешь, что король даже троим своим сыновьям дал по сербскому, хорватскому и словенскому имени.

Диана допила кофе.

– Да, наш король – мудрый человек. Дай бог ему здоровья и сил. А у меня, получается, будет целых десять дней незапланированных каникул.

– Но сначала надо отработать весь сегодняшний день! – воскликнул Томислав. – Пошли, пациенты, должно быть, уже ждут нас!

Несмотря на конец сентября, в Риме стояла сильная жара, и усталые люди без церемоний выливали на себя пригоршни воды из фонтана Треви и прятались от солнца под холщовыми балдахинами уличных кафе, где им подавали бесконечные бокалы охлажденного лимончелло и фраголино или стаканы вишневого сока с добавлением лимона, листьев мяты и имбиря, среди которых непременно плавали кубики льда.

Если же люди шли по улице, они старались держаться ближе к той стороне, куда падала тень от домов, либо инстинктивно стремились спрятаться под сенью деревьев, которые словно изваяния застыли в раскаленном мареве.

Из-за невыносимой жары опустели и все римские церкви. А если кто-то и заходил в них, то тоже лишь для того, чтобы укрыться под сенью тяжелого каменного купола от невыносимого зноя.

Поэтому Джованни Факкетти, священник церкви ди Санта Пассера, расположенной на берегу Тибра и почти полностью скрытой за густыми зарослями олеандров, нисколько не удивился, когда тяжелые дубовые двери церкви медленно растворились и внутрь вошел рослый брюнет с кустистыми черными бровями и орлиным носом и вытер платком высокий лоб, мокрый от пота.