Югославия в огне - стр. 26
– А Миклош Хорти и не подумает защищать вас от Владо-Шофера и ему подобных, – мрачно заметил министр Евтич. – Наоборот, этот бывший адъютант императора Франца Иосифа и последний в истории командующий австро-венгерским флотом будет только рад, если… – Он на мгновение запнулся и отвел взгляд от короля. – Если Югославии будет нанесен максимальный ущерб.
Александр Карагеоргиевич вскочил на ноги и нервно зашагал по кабинету. Бросил взгляд на иконы небесных покровителей Сербии – Святого Савы и Святого Николая и на портрет своего отца, покойного короля Петра. Петр был изображен в военной форме и суконной шапке-шайкаче на голове, которые постоянно носили сербские крестьяне и которые с началом боевых действий немедленно превращались в элемент военной униформы. Александру даже показалось, будто невидимый оркестр заиграл «Маршировала гвардия короля Петра» – «Марширала, марширала краля Петра гарда».
– Тогда я доберусь до Франции морем. И чтобы Хорти, из-за глупости которого погиб лучший корабль австро-венгерского флота «Сент-Иштван», в бессильной злобе сбросил бутылки с токайским на пол своей будапештской резиденции, я поплыву туда на нашем лучшем эсминце «Дубровник»!
Из телефонной трубки доносился отчаянный шум и треск, словно электрическому сигналу приходилось пробиваться через толщу Альп и гор Велебита по пути из Ке-Д'Орсе в королевский дворец в Белграде, но лицо Луи Барту светилось энтузиазмом:
– Я чрезвычайно рад, что вы решили прибыть во Францию на корабле! И лучше всего вам приплыть не в Тулон, хоть он и ближе, а в Марсель. Это будет иметь колоссальное символическое значение – ведь именно в Марселе грузились на суда французские солдаты, отправлявшиеся на помощь Сербии в последней войне и сражавшиеся бок о бок с вами на Салоникском фронте. Чтобы подчеркнуть особую связь Марселя и Франции с вашей страной, мы могли бы прямо из порта отправиться к памятнику французским солдатам и офицерам, погибшим на Салоникском фронте и на Балканах, и возложить цветы к его подножию. Тем самым мы более чем наглядно покажем, что французские солдаты точно так же придут на помощь Югославии и сейчас, если ей что-либо будет угрожать! Не это ли является целью наших переговоров?
– Черт, как же много кофе ты сыпешь в турку! – воскликнул Томислав Благоевич. – Так мы разоримся! Разве ты не знаешь, как он вздорожал в последнее время?
Диана хмуро взглянула на мужа.
– Если я не выпью утром нормального кофе, я не проснусь и не смогу работать. Это ты придумал открывать клинику раньше всех в Загребе, чтобы перехватывать пациентов, кто промучается всю ночь от зубной боли, чтобы они стремглав бежали к тебе!
– И этот расчет более чем оправдался, – парировал доктор Благоевич. – Мы работаем всего лишь на час больше, а имеем на целых 12 процентов больше пациентов за месяц. Ничего, завтра ты можешь вообще не приходить на работу!
Диана удивленно посмотрела на него.
– Я не ослышалась?
– И всю последующую неделю – тоже.
Она со стуком поставила чашку с кофе на дубовый стол, едва не расплескав столь драгоценные для ее скуповатого мужа капли.
– Что все это означает? – спросила она недовольным тоном.
– Вообще-то это секрет, – протянул стоматолог.
Лицо Дианы порозовело.
– У мужа не должно быть секретов от жены!
– А если это – государственный секрет?