Яма - стр. 61
«Сидел бы себе дома!»
«Или очередную девку…»
«Нет-нет-нет….»
«Не думать об этом!»
В углу Алины щелкнул выключатель, темнота усилилась. Пружины скрипнули и застыли. В тишине только стремительный скрежет шариковой ручки остался…
У Града, видимо, тоже не получалось уснуть. Он все-таки решил ее убить. Переместив ладонь выше, притиснул еще крепче – под самой грудью. Да, он определенно решил ее убить. Но напоследок ознакомить с мужской анатомией. Даже сквозь одеяло чувствовала и осознавала, что Сергей возбужден.
«Боже…»
«Почему???»
«Вот так штуковина!»
«Божечки!»
«Не хочу об этом думать!»
«Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да прии́дет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси́ и на земли́…»
– Закончила реферат, брусника?
– Да, – ответила лаконично.
Прикусила язык, сдерживая многочисленные язвительные замечания, которые подбрасывал гиперактивный разум.
«Будь умнее – промолчи».
«Ок. Я очень умная!»
«Очень!»
Только Сергей невыносимый.
– Хорошо учись, Плюшка. Вырастешь, будешь работать на меня.
– Лучше уж госучреждение с минималкой и рабочими субботами!
Засмеялся, и кровать под ними заскрипела, как-то уж слишком двусмысленно для ее измученного сознания.
– В тебе кричит юношеский максимализм. Вырастешь – передумаешь. И тогда… Мы будем вместе.
– Ладно, ладно. Еще посмотрим, Градский. Ты такой зрелый и дальновидный, речи твои разумные – аж дыхание перехватывает! Только в свой праздник ночуешь почему-то в голимой общаге, в кровати первокурсницы.
– Здесь тоже ты виновата, Кузя. Не захотела прийти, а я уже настроился. И технически мой день рождения уже прошел.
– В общаге, между прочим, очень опасно для твоей интеллигентной особы. Можно заболеть корью, чесоткой, воспалением легких и даже бытовым сифилисом, – городила сумбурно Доминика.
– Да хоть бубонной чумой. Я за тебя умру, – снова выдохнув ей в ухо, пошел дальше – прикусил мочку.
Доминика от неожиданности взвизгнула.
Сердце болезненно сжалось, как перед прыжком. И, наконец, совершило суицид, вылетев из груди. Да так зрелищно, будто ракета в кинолентах американской фантастики.
– Ты совсем ненормальный? – развернувшись, едва слышно пропыхтела Ника.
Толкнула рукой Градского в грудь, чтобы отвоевать себе хоть какое-то пространство. У него хватало наглости улыбаться.
– Давай полегче, Сережа, – прокряхтела все еще смущенно. – Мне неприятности не нужны. Я почти успела понравиться Валентине Алексеевне. А после твоей смерти, она, вероятно, сделает все, чтобы я не дошла до «диплома». Для Кузнецовых, знаешь ли, оказаться без образования – крах. Это тебе уже забронировали местечко в отцовском холдинге. У простых смертных более камасутральное восхождение по социальной лестнице. Нагибает, подбрасывает, трясет, но приходится держаться.
– Откуда такие познания, первокурсница? – нахмурился.
– Так говорит Андрей Иванович Кузнецов.
– И кто это?
– Мой папа.
– Мне бы понравился твой папа.
– А ты ему – нет. Я уже прям вижу, как он снимает и перезаряжает дедушкино ружье.
– У него есть ружье?
– Нет, – вздохнула, когда Градский приподнялся, чтобы заглянуть ей в лицо. – Это я уже сплю и брежу…
Закрыла глаза.
Уж лучше притворяться мертвой, чем продолжать разговор.
– Спишь?
– Я люблю спать, – потянулась и замерла, снова ощутив «напряжение» Сергея. – Отодвинься дальше. Мне тесно и жарко. И вообще, некомфортно.