Яма - стр. 48
Свой рассказ Ника приправила решительными акцентами, сохраняя впечатляющий апломб. Это притом, что вчера с Градом она позволила себе быть размазней. Сегодня, он чувствовал, внутри нее тоже все дрожало, но в своем вербальном обращении она неслась, как локомотив, за права женщин и человечества в целом.
Серега охр*нел еще в процессе, но в конце она его морально буквально добила, озвучив чертову просьбу: назначить им двоим одинаковое наказание.
Он ей утром в холле сказал «Привет» и намеревался после собрания бросить «Пока». Ну, на крайняк, еще, возможно, что-то типа «Пересечемся». На этом – пока все. После вчерашнего еще не отошел. Хотел просто остыть, постепенно к ней привыкнуть. Иначе, было ощущение – взлетит, как ракета.
Хоть и злился, поедал ее глазами.
Плюшка – вся такая хорошая девочка. Юбка в складку, свитерок под горло, теплые колготки, хвостик на макушке.
Сладкая хорошая девочка.
А он – полная ей противоположность.
Мысли – грязные, желания – непристойные, взгляд – наглый. В остальном, конечно, сохранял невозмутимый вид. И это он сегодня еще выглядел по-божески, как выразилась мать. Грудь и плечи сковала белая рубашка. Бедра и ноги – темные брюки с идеальными стрелками. Только на макушке неуместный, как и его мысли, аксессуар – бейсболка козырьком назад. Натянул машинально, без этого из дома бы не вышел. Крышу рвало, поспать удалось совсем считанные часы. Белки глаз все еще воспаленные, как после перепоя, хотя накануне не пил.
Когда услышал наказание, которое им с Кузей на двоих вменили, понял, что стоило напиться в хлам. Официально, под личную расписку: оказывать любую требуемую помощь в Спасо-Преображенском соборе, с 16:00 до 18:00 по четвергам до конца учебного года.
Без пособничества отца, черт подери, не обошлось! Это же он всячески стремился, чтобы сын церковь посещал.
«Приплыли, короче…»
Подозрения возникли еще на собрании, а в первый же «святой четверг» Серега убедился: ни о какой практической помощи речи не шло. В небольшом домике за церковью отец Святослав усадил их с Никой за стол и растянутым монотонным тоном начал впаривать им религиозные догмы. По ходу задавать вопросы и критиковать все, что он, Сергей, скажет.
Гнев – порок. Прелюбодеяние – порок. Возлияние – порок. Злословие – порок. Гордыня – порок. Не верить в Бога – самый больший грех.
Принял решение не высказывать никаких мыслей, даже если чертов иудей снова насядет на него с вопросами. Зато Ника с азартом входила в обсуждения и дискуссии со священником, чем, порой, крайне бесила Сергея. В груди все зудело, а язык жгли слова – так и подмывало ей возразить или просто заткнуть.
– Я много читала о религии. Но для меня некоторые вещи остаются неоднозначными, хотя я из верующей семьи и сама верую. В Библии пишут, миром правит Бог, но, на самом деле, мир неуправляем. То, что происходит, часто не имеет ни логических, ни физических обоснований. Люди – неконтролируемая энергия, и когда они сталкиваются, никто не может предугадать, какой из этого будет исходная масса. Народы воюют, убивают друг друга… Почему Бог это не контролирует? Почему позволяет болеть и умирать хорошим людям? А плохим, напротив, оставаться здоровыми и благополучными до глубокой старости?
Градский поразился тому, какими мыслями забита ее голова. О религии она читает… Думает, верует… В его семье, к счастью, только мать любила разбрасываться умными тезисами, закрученными предложениями и неожиданными выводами. Отец, с верой по-старинке, придерживался более очевидных и реальных вещей.