Ягоды. Сборник сказок - стр. 25

– Так, что здесь происходит, – человек пробудился и закричал. – Говорил же игнорировать все. Точно контуженые? Говорил же, что бы ни происходило, внутри себя это не развивать, на вопросы не отвечать и все такое. Разревелись.

– Не надо так кричать, – сказал я сквозь слезы. – В мире и без того много крика.

От своих же слов мне стало еще жалостливее и уютнее. Теперь другая дрожь жила внутри, жила и щекотала. Я снова закрыл лицо руками. Слезы проходили сквозь пальцы, падали на пол.

– Вот кретины. Я же говорил, не надо на них обращать внимания. Ни на кого.

– О ком вы?

– Жители местные залетают здесь. Они проявляются по-разному: как страх, как жалость, как хохот. Это их способ выражения и питания. Кто чем в этом мире питается. Вот некоторые из этих питаются слезами людскими. Жестокие они. Ничего, скоро закат уже. Тут ночью тоже все вымирает, они тоже устают и без шевелений спят. Не успел он договорить последнего, как послышался шум и голоса за окном.

– О, это уже хуже, – грустно сказал человек и надкусил очередной бутерброд.

Дверь открылась, зашли шофер и Ефрейтор. Они молча уставились на нас.

– Ефрейтор, дорогой, заходи, бутерброды бери, – сказал человек.

– Где вас носит? – строго сказал Ефрейтор. – Обыскались уже. Танцы вчера закончились, вы пропали. Ходили, полночи искали вас, на машине по дорогам ездили. Как вы здесь оказались? Это же пустая деревня. Все умерли давно.

Я вытер слезы рукавом свитера.

– А как они умерли? – спросил я.

– Ха-ха, как… известно как, – сказал человек, не вынимая бутерброд изо рта.

– Эпидемия была, вот все и умерли от болезни, – ответил Ефрейтор.

– Ага, эпидемия. Пиф-паф-эпидемия, – захохотал человек.

– Я вас жду во дворе, надо переговорить. А ты останься, бутерброды доешь, – Ефрейтор недовольно скомандовал.

Мы вышли во двор.

– Я не понимаю, что происходит? – гневно начал он. – Мы с вами обо всем договорились. Танцы заканчиваются – отвозим вас, куда надо. Это он вас повел? Он? Зачем снова с ним пошли, не видите, что ли, что он невменяемый? Ему беспокоиться нельзя, у него в голове лопается что-то. Так, куда вам надо?

Я достал помятую карту из кармана.

– Там же дед с бабкой живут. Зачем вам туда? Родственники?

– Да, родственники.

– Как же, родственники? Я же спрашивал уже об этом вчера, говорили, что не родственники, а за ложками какими-то едете. Врать начинаете? Нехорошо. Здесь военная часть, вранье не поощряется.

– Простите, – у меня снова слезы полились. – Простите. Мы же ничего вам не сделали. Мы ни войной, ни военной техникой не интересуемся.

– Да ладно, – засмеялся Ефрейтор, – вы же не военные, вам врать можно. Это военного человека надо наказывать за такое, а вам просто выговор.

Человек открыл окно и с равнодушным взглядом и бутербродом в руке посмотрел в нашу сторону.

– Хорошие ребята они, Ефрейтор, не убивай ты их, – спокойно сказал он.

– Во, видите, совсем тронулся, – шепнул нам Ефрейтор, – думает, что я вас убивать собираюсь. Война – дело страшное. Когда она закончится, думаю отсюда уехать. Здесь жизнь тяжелая, сами видите.

– Они же за ложками приехали, случайные, не губи ты их, – добавил человек.

– А, не обращайте на него внимания, – продолжил Ефрейтор. – Садитесь в машину, мы вас довезем, куда хотите. Хотите к деду с бабкой, хотите обратно на поезд. Мы вам очень благодарны за вчерашний вечер, за музыку эту чудесную. Я такой музыки не слышал никогда. Так куда вас? На вокзал или за ложками?