Яд на крыльях бабочек: рынок чувств - стр. 32
Галина вмешалась:
– Нас ждёт неприятный сюрприз?
Как ребёнок, честное слово!
Федот продолжил:
– Зверьё здесь, кажись, лютое. Не хотел говорить до привала, но я видел на поляне, как припёрлась вторая тварь. Она беззвучно склонилась над трупом первой, издала странный сигнал, схожий с щёлканьем земных дельфинов. Зависла так на десяток секунд, а потом принялась интенсивно жрать собрата. Или собратиху.
– Фу! – не удержалась я, а Галина ниже склонила голову.
– Это ещё не «фу», Бусинка, – в словах Федота, обращённых ко мне, звучала злая поучающая насмешка. – Настоящее «фу» случилось, когда с неба спланировала на поляну другая животина и начала подбирать куски, что выпадали из пасти восьмилапой твари. Похоже, детки уже видели нечто подобное. И ещё: это укладывается в твою теорию, что поляна – точка отсчёта без возможности самоочистки. Потому животины и жрут друг друга.
К нам присоединились Охгол и Арсений, и теперь наш строй выглядел любопытно: рассредоточенные, бредшие вперёд дети и мы, шагавшие в плотной двухрядной шеренге.
– Прав, Зэк, – заметил Охгол. – Видел, что четверо ребят тихо плакали, и понятно, от чего – шок проходил. Расспросить бы их: что да почём? Бластер больше не нужен, парень? Верни.
– Не-а, дядя, – коротко бросил Гордеев, – у меня побудет немного. Чуть позже отдам.
– Не боись! – хмыкнул Охгол. – Здесь задержание производить не стану – каждая пара рук, ног и глаз в составе единого организма важна. В такой филей влезли, драть его! Не отдашь пушку? Ладно, поиграйся ещё малёк. Так что там с непонятками, ребятки?
Фролов двигался, понурив голову, и о чём-то крепко размышлял. Слова, обращённые к нему, парень не слышал, а когда Охгол рявкнул его имя, встрепенулся, повернул голову и, нахмурившись, уставился на Горбунова.
– Я это чего: говори, что ещё с этой аномалией не так, – повторил в короткой форме вопрос Охотник за головами.
– А! – брови Тараса перестали быть прямой линией, морщина на переносице разгладилась, и он улыбнулся. – Ах да! Вся растительность в этом месте прошла процесс агрессивной гибридизации, если не сказать аннигиляции. Не пойму только, в чём её источник. Но важно знать: лес ядовит. И самое нелепое, некоторые растения при сильном ожоге или порезе заражают человека бешенством, как дикие животные. Помните девочку, которой я оказал первую помощь? Вот она напоролась на куст, а он повёл себя, точно дикая тварь и впрыснул сок, схожий со слюной. Обещала показать похожее растение. Только…
Определённо болезненный удар током в запястье посеял во мне панику – подкожный чип засёк повторяющийся звуковой сигнал.
– Только? – нервно брякнула Вивиан. – Опять: только! Ладно, выкладывай!
Тарас огляделся, но отвечать брюнетке не перестал:
– Мы ходим по воде, господа.
– А что с водой? Отравлена? Хорошая у тебя техника, Инженер! – ухмыльнулся Охгол. – Поголодать, говоришь, придётся. Хм. Не в первый раз. Преступники, что те самые твари – прячутся, где не потребно.
– Нет, – помотал головой Тарас. – Вода чистая. Относительно. Как вся вода Паксидеи. Прокипятить или таблетку очистителя бросить в ёмкость, и будет замечательно!
– Что ещё из «только»? – испытывая страх и постоянно оглядываясь, произнесла я, а Федот, заметив мой блуждающий по лесу взор, перевёл бластер в режим стрельбы.