Я жила в плену - стр. 5
Повисшее молчание нарушали только гул мотора и выпуски новостей из включенного радио.
На дорогу смотри, придурок, подумала она.
– Если хочешь пить или есть, скажи, не стесняйся. Я с пяти утра за рулем, так что скоро сделаю остановку. Нужно передохнуть.
Она отметила неожиданный переход на «ты», и внутри у нее все сжалось, а в горле пересохло.
– Я Жеральд, а тебя как зовут?
– Жюли, – соврала она, не отводя взгляда от пейзажа за окном.
– Ладно, Жюли, скажи, если что понадобится.
Она кивнула и застенчиво одернула юбку.
Усталость победила, и она задремала, прижавшись щекой к холодному стеклу, не замечая, что ремень больно врезается в шею. Она открыла глаза, когда машина неожиданно остановилась рядом с выросшей как из-под земли заправкой – металлическим вонючим чудищем, к которому стекаются на водопой люди-рабы.
Дверца мягко захлопнулась, она посмотрела вслед водителю, входящему в магазинчик, и подумала, что он ничем не отличается от окружающих: дешевая белая рубашка, самые обычные джинсы, черные тупоносые ботинки. Безликие зомби курсировали между колонками и туалетом, не обращая внимания друг на друга. Она протяжно вздохнула, и стекло запотело.
Через несколько минут вернулся Жеральд с двумя стаканчиками из серого картона с логотипом АЗС. Висевший на правом запястье синий пластиковый пакет мерно покачивался в такт шагам.
– Кофе? – спросил он, садясь в машину.
– Спасибо, не стоило беспокоиться, – тихо ответила она.
– Берешь один – второй за полцены, так что я не сильно потратился.
– Спасибо, – повторила она, беря у него стаканчик.
– Ты чем по жизни занимаешься? – поинтересовался он.
Ее пустой желудок завязался в болезненный узел. Мысленно она готовилась к подобным вопросам и понимала, что, если промолчит, это покажется странным, но не успела продумать, что отвечать, – все силы уходили на то, чтобы справиться со страхом, терзавшим душу, и усталостью от бесконечной поездки.
– Я студентка.
– Вот оно что… Понятно. А я с учебой развязался в третьем классе[2].
Он переключил скорость, но руку с широкого центрального подлокотника не убрал, уселся поглубже и опустил плечи. Девушка напряглась, а он, кажется, чувствовал себя все свободнее.
– К родителям возвращаешься? От приятеля?
Вопрос подействовал, как удар током, и ей стоило неимоверных усилий это скрыть. Как лучше ответить? Сказать, что у нее есть мужчина? Даже дурак поймет, что она врет, потому и выглядит такой беззащитной. А если скажет, что едет домой, этот тип посчитает ее маменькиной дочкой. Ладно, сейчас главное – не показать, что она одиночка, пусть думает, что кто-то ее ждет. Не имеет значения, что по старому адресу, возможно, давно никто не живет…
– Собралась навестить родителей, – наконец сообщила она, наплевав на то, что теперь он решит, будто она в свободном полете, и продолжит приставать с нескромными вопросами.
Машина ехала мимо поросших лесом холмов и зеленеющих полей. Время как будто замедлилось, минуты уподобились песчинкам часов, оказавшихся в невесомости.
– Ты, похоже, редко голосуешь на дороге?
Какого черта он лезет к ней с разговорами? Всякий раз после очередного вопроса она закрывала глаза и прижималась щекой к окну, давая понять, что не расположена к общению.
Футболка на груди слегка сползла – ничего такого, но придурок все чаще косился на вполне скромный вырез. Она поправила футболку и сказала: