Я – спящая дверь - стр. 20

Когда ему показалось, что никаких хор в ближайшие несколько минут там не предвиделось, сорвался с места и припустил через дорогу, прямиком к дверям «Золотой рыбки», которая, к счастью, находилась в самом начале переулка, почти что на углу с Áдалстрайти.

Он испытал огромное облегчение, когда дверь магазина захлопнулась за ним. Внутри всё оказалось точно так же, как в старом полуподвале на Лёйгавегур: спертый воздух был пропитан запахом пота владельца, беспрерывно жужжали и булькали насосы, выпуская в аквариумы пузырьки воздуха и шевеля зеленые листочки растений, а рыбки издали казались разноцветными движущимися точками света, словно в волшебном лесу между деревьев порхали сияющие феи.

Впрочем, неправильно было бы сказать, что ничего не изменилось. С последнего его прихода в магазин с дочерью владельца произошли необъяснимые или, скорее, загадочные метаморфозы. Это можно было понять по тому, как она держалась, вылавливая темно-красную бойцовую рыбку, одиноко кружившую в отдельном аквариуме, а как раз таким бойцом Хроульвур давно мечтал обзавестись, но никак не мог на него накопить.

Плавным движением запястья она мягко повела погруженный в воду сачок вслед за рыбкой – через мгновение движение повторилось в ее бедрах – и так до тех пор, пока боец не утомился. Тогда она ловко выудила его, стряхнула в наполненный водой прозрачный пакет, закрутила и завязала узлом отверстие.

Об этом Хроульвур Зофаниас Магнуссон, генетик и гендиректор компании «CoDex», вспоминал однажды ночью, сидя в одиночестве в обитой бархатом кабинке, – точно на том же месте, где сорок лет назад стоял, сраженный переменами в дочери владельца. После переезда «Золотой рыбки» из Фишерсюнда в помещении долгие годы располагалось похоронное бюро, и вместо аквариумов вдоль стен стояли пустые гробы. Позже на месте бюро появилась химчистка, и гробы сменились на сушильные шкафы.

Теперь весь этаж занимал стриптиз-бар «Левински», и именно там, в одной из приватных танцевальных кабинок, сидел Хроульвур Зофаниас, ожидая, когда Алета, украинская девушка, с которой он до этого болтал у стойки, отдернет занавеску. По ее телосложению он сразу догадался, что Алета была трансгендером и прошла долгий путь трансформации, но еще не завершила его. Через несколько минут он надеялся узнать, на какой стадии перехода она находилась.

Дернулась занавеска. Алета, танцуя, приблизилась к сидящему в кресле мужчине. Мягко согнув в запястье правую руку (как когда-то дочь владельца, подумалось Хроульвуру, как дочь владельца), она поймала его в свой сачок.

Когда Алета закончила танец, генетик попросил у нее номер телефона. Она не придала этому значения, но несколько недель спустя ей позвонили из его компании и предложили работу интервьюера. И вот теперь она сидела в полуподвальной квартирке Йозефа Лёве, ожидая, когда тот проснется.

Кассета с голосом генетика была забыта в диктофоне, который Алете вручил ассистент гендиректора вместе с коробкой, где находилось двадцать чистых стовосьмидесятиминутных кассет, несколько папок, фотоаппарат «Polaroid» и другие материалы, относящиеся к исследованию. Готовясь к первому интервью, она, не прослушивая, вынула кассету из аппарата и положила ее в конверт с анкетами, чтобы вернуть в главный офис вместе с результатами опросных сессий. И только в октябре две тысячи десятого года, когда она сидела в гостевой комнате специального отделения государственной больницы в ожидании, пока ее собеседник будет готов к интервью (учитывая природу исследования, многие его участники находились либо в больницах, либо в специализированных учреждениях), ей в голову пришло проверить, что же было записано на этой старой «Philips 180-M» мини-кассете, такой потрепанной, будто ею пользовались очень долгое время. На изношенной этикетке много раз писали, зачеркивали, стирали и зацарапывали, но под всем этим еще можно было разобрать что-то, как ей показалось, похожее на «Д-р Магнуссон».