Я с вами не разговариваю, или Страна Женя - стр. 7

– В смысле – мычал?

– Бывает такое у детей. Я совсем еще маленьким был. Просто долго не мог заговорить. Все уже разговаривали в моем возрасте, а я – нет, типа того. Мычал что-то, плакал. Отец стал требовать от меня, чтобы я говорил. Он подумал, что это мои капризы, короче. Что я специально его злю. А потом, когда я уже пытался говорить, он стал на меня орать, каждый раз, когда я неправильно произносил слова. Или если произносил не сразу, а мычал, короче. И мне вообще расхотелось с ним разговаривать. Говорил в основном с мамой, когда бати дома не было. Потом уже иногда спецом мычал, чтоб батю позлить. Я как-то слышал разговор родаков. Батя такой говорил, что ему стыдно иметь такого сына, все дела. Начал даже обвинять мать, что она меня не от него родила, прикинь? Что от него такой сын родиться не мог, что в его роду таких никогда не было. А то, что это я из-за него таким стал, его не колышет, типа того.

– Ужас какой.

– Все это вспомнилось опять, в общем, и я решил с ним не разговаривать. Он даже и не пытается. Мать такая: ты должен первым с ним заговорить, он твой отец, все дела. Но с фига? И я вижу, как его это бесит. А мама – она тоже такая странная. Короче, никогда не защищает меня перед батей, ну, в разговорах. Но так-то она мне помогает. Но никогда не вмешивается, если он орет.

– А гитару-то купил?

– Пока не хватает. В каникулы, может, еще подработку возьму… Зайдешь со мной в школу?

– Зачем?

– Работу надо сдать одну, короче. Если я один пойду, класснуха меня запрессует. Пропустил много, все такое. А если увидит, что ты со мной, не будет долго втыкать.

Не знаю, зачем я с ним пошла в школу, но я пошла. Работу он сдал быстро, Анна Игоревна куда-то торопилась и не думала его задерживать. Когда она ушла, Фед позвал меня в кабинет завуча, который был открыт.

– Короче, хочешь прикол покажу?

В кабинете никого не было. Зато был ксерокс. Фед поднял крышку, снял кепку и радостно уложил лицо на стекло.

– Нажимай! Быстрей давай, жми!

– Я ничего нажимать не буду, пойдем!

– Да блин, жми уже!

Я нажала на кнопку ксерокса, и тот заерзал. Но то ли Фед плохо прижимался, то ли его лицо нексерогенично – ничего не вышло. Получилось какое-то аморфное пятно, не похожее на его физиономию. Феду показалось, это из-за того, что темновато, и он попросил меня включить свет.

– Это что сейчас такое было? – спросил он, когда я включила и выключила свет три раза.

– Выключатель… он это… что-то барахлит. – Не могла же я ему сказать, что у меня снова начались залипания, которых не было с детства.

– Ты странная. Лады, давай, я покажу, как надо. Ложись. Блин, куда ты башку суешь? Клади лицо сюда, а я нажму. – Фед говорил так быстро, что я не успела понять, как мое лицо оказалось в ксероксе. Но снова то же самое – черный лист вместо лица.

– Сейчас завуч увидит свет и вернется.

– Погодь, давай тогда так.

Фед взял мою руку, положил ее на стекло ксерокса рядом со своей, а другой нажал на кнопку. Копии наших ладоней получились идеальными. Такими точными, как будто мы пытались запечатлеть их для потомков. Или просто сделали фотку нашей глупости. Ровные пальцы выглядели как корни каких-то неизвестных деревьев, которые скоро передадут на исследование ученым.

– Прикол, да? – махал Фед листом с нашими ладонями, когда послышались чьи-то шаги. – Блин, завуч, валим!