Я с вами не разговариваю, или Страна Женя - стр. 5

– Все.

– На выходных едем картошку копать, – напомнила мама.

– Это обязательно?

– А зимой что? Лапу сосать?

Мама вышла из кухни и стала разгружать рабочую сумку. Она занимается выставками в Музее современного искусства. Хоть что-то светлое в этом городе киосков, пыли и черной одежды. Иногда мама приносит с работы огромные энциклопедии по искусству, которые тайно берет из музея. Люблю их рассматривать и читать про художников. Может, я просто родилась не в то время? Но я ведь тоже художник, если подумать. Каждый день придумываю в голове разное. Свои картины. Одна проблема – их никто не видит.

– Прям совсем в школе все дебилы, что ли? Одна из лучших школ города, вообще-то.

Соня полезла в холодильник и достала двухлитровую банку сметаны.

– Умные тоже могут быть дебилами.

– Это как?

– От ума как раз все проблемы, понимаешь. Особенно если кому-то кажется, что он слишком умный.

– И кто же он?

– Кто?

– Самый умный?

– Никто.

– Что, прям вот совсем никого?

– Есть там один более-менее не дебил.

– Целый один?

– Один.

– Ну?

– Что?

– Как его зовут?

– У тебя там белое. От сметаны. Да не тут, над губой. Как дела у великой журналистки?

– На лекциях скучно. Взяла подработку в одной газете, там повеселей. Может, еще на канал возьмут. Пока на стажировку.

– На телик?

– Канал «Стрела 35».

– Так он же этот… там все всегда хорошо в новостях.

– Это да, но сейчас особо выбирать не приходится. Покручусь здесь пока, а там видно будет.

– Я думала, не в твоем характере снимать так, как тебе указывают.

– С чего-то надо начинать. Ничего, пробьемся. Хоть на жратву хватит. Родителям помочь. Это мы вон сметану жрем двухлитровыми банками, а мне Макс рассказывал, что они даже ее купить не могут. Смотрел на мою банку тогда в магазине, не по себе стало.

– Ну, они же на телик копят вроде.

– А нашему телику лет двадцать. Выбирай: хлеба или зрелищ. – И Соня намазала на хлеб еще сметану. – Зубы не заговаривай, как его зовут?

– Кого?

– Более-менее не дебила.

– Фед.

– Фед? Что за имя такое? Фед.

– Федор. Фед – это сокращенно. Типа его кликуха как музыканта. Песни пишет.

– Выпендрежник.

– Ты бы его видела. Метра два ростом.

– Красивый?

– Такой, типа, знаешь, небрежный. Типа, плевать на всех хотел, а сам по три часа у зеркала торчит.

– И почему же он более-менее не дебил?

– Болтает много. Несет всякую чушь.

– Поговори с ним.

– Не люблю болтунов.

– Может, с тобой он нести чушь не будет. Вдруг он просто тебя боится. Никто не знает, чего от тебя ждать. Знаешь, я поначалу в универе тоже ни с кем не говорила. Мне даже однажды сказали: я боялся к тебе подойти, думал, раз молчишь, ты очень крутая и отпихнешь меня.

– Сонь, ты бы слышала, о чем он говорит с другими. Если уж человек несет чушь, он так и будет нести чушь. Со всеми. И со мной тоже.

– Эх, и зануда ты! Как будто тебе не пятнадцать, а… не знаю – семьдесят.

– Я тут, кстати, один тест в журнале проходила. Оказывается, мой психологический возраст – восемьдесят один год.

– Восемьдесят один и есть. Ты просто подойди и скажи ему что-нибудь.

– Его интересуют только титьки девиц из параллельных классов.

– А у тебя что, нет титек?

– У меня нет языка.

– Эй, ты куда? Вообще-то, это мои ботинки.

– Я надену только правый. В моем правом – дырка. Надо отнести в ремонт. Этому, как его, дяде Фрэнку.

– Смотри, родители узнают.