Я решил, что ты моя - стр. 39

— Твою мать, — к нам подлетает отец.

Встаю ровнее, делая вид, что мне нормально. Не первый раз в драке, и точно не последний после сегодняшнего.

— Кто его так? — спрашивает у абсолютно целого Беркута.

Дима молчит. Отец хмыкает и, тихо матерясь, усаживает меня на диван. Сопротивляюсь. Я к себе в комнату хочу. Мне одному надо побыть.

Не отпускают. Стягивает с меня грязную футболку.

— Света! — орёт на весь дом. — Света, врачу нашему позвони!

— Да не надо мне никого, — дёргаюсь, скидывая с себя руки отца. — Пусти.

— Ты из-за этой девчонки огрёб? — рычит он. — Миша, блядь! Я тебе что сказал? Не лезть! Забыть! Это не твой уровень. Ты не вывезешь!

— Посмотрим, — устало облокачиваюсь на спинку дивана.

— Кто бил, запомнил? Номера машины? Марка? — давит отец.

— Нет, — лгу ему.

Не хочу пока его вмешивать. У меня пацаны есть в помощь. Мы что-то придумаем.

Врач приезжает, осматривает. Настаивает на больнице, снимках. Отец рычит на моё сопротивление и ещё сильнее давит. Сдаюсь, еду с ними. Убеждаемся, что переломов нет. У меня даже нос крепкий оказался, разбили, но не сломали.

Едем назад. Переписываюсь с парнями в чате. Беркут уже рассказал ситуацию Ваньке и Илье.

— Дай сюда, — отец нервно выдёргивает у меня из рук мобильник.

— Эй!

— Я добавлю тебе сейчас, — предупреждает он.

Остываю. Зло смотрю в окно.

— Тебя грохнуть могли, Миша. Я же нормально с тобой говорил на эту тему. Как со взрослым.

— Так я тебя услышал, пап. И своё решение принял как взрослый. То, что огрёб сегодня, это повод скилы подтянуть. Ты можешь мне либо помочь с этим, либо не вмешиваться.

— Так сильно любишь её, что готов рисковать собственной головой? — отец сворачивает к магазину.

Моё молчание и упрямый взгляд воспринимает правильно. Да. Я именно так в неё влип. Не заметно разве?

— Сигарет мне возьмёшь? — спрашиваю, разглядывая обработанные ссадины на запястьях.

— Как ты собрался воевать с целым кланом, если не можешь победить зависимость от никотина? — усмехается отец. — Здесь сиди. Сейчас вернусь.

Уходит в маркет. Минут через десять возвращается с пакетом всякой дряни, которую нам прописали в травме. Кидает его на заднее, а мне на колени швыряет пачку сигарет. Заводит машину. Выезжаем на дорогу. Задумчиво кручу Мальборо в руке. Курить хочется адски. Под языком сосёт, пальцы покалывает и уши горят. Вскрываю плёнку. Откидываю крышку, вдыхаю запах табака. Отец наблюдает.

Сжимаю пачку в кулаке. Открываю окно и швыряю её на проезжую часть. Он прав. И я ему сейчас очень благодарен за то, что снова рядом. Не трахает мне мозг, а просто ставит его на место. И появляется дикое желание с ним объясниться насчёт моей истории со Светкой.

Как сказать-то правильно?

Это ведь тоже слабость, как и никотин. Вспоминаю, выискивая в своём лексиконе не такие прямолинейные и убийственные слова.

Бля, стыдно-то как!

Провожу ладонью по ушибленному затылку и стреляю взглядом в лобовое, потом снова перевожу на отца.

— Пап, — зову его. Поворачивает ко мне голову, удобнее перехватывая руль. — Тут такое дело…

У него телефон звонит. Это по работе.

— Извини, Миш. Надо ответить, — снимает трубку с подставки. — Подержи мысль две минуты, и я тебя выслушаю.

18. Глава 18

Миша

Может оно и к лучшему. Такие новости в движении запросто могут привести нас к ДТП. Откидываю спинку сиденья в полулежачее. Закрываю глаза. Меня накачали обезболивающим, но тело всё равно ноет. Больше внутри, будто битой что-то мне растрясли в кашу. Скрестив руки на груди, засовываю ладони под мышки и стараюсь удержать себя в моменте, где я готов рассказать отцу о своём невъебенном косяке.