Я ничего не должна тебе, мама. Когда материнская «любовь» становится клеткой… - стр. 32

В этот момент Анна не выдержала. Ее голос прозвучал резко, почти грубо:

– А что, если она просто не знает, как по-другому? Может, она просто не умеет жить иначе?

Все взгляды устремились на Анну. Маргарита повернулась к ней.

– Анна, вы говорите это так, будто сами знаете, о чем речь. Вы тоже чувствуете, что помогаете другим, но не получаете ничего взамен?

Анна сжала губы, ее глаза сверкнули. Она не ожидала, что Маргарита так быстро переведет разговор на нее. Но отступить не могла:

– Я просто говорю, что не все могут вот так взять и перестать быть спасателями. А как же человеческое милосердие? Помощь близким?

Маргарита кивнула:

– Вы правы. Но важно понимать, что, спасая других, мы часто забываем спасти себя. И тогда, кто будет помогать? Есть такое важное правило: сначала помоги себе, а потом окружающим. Я бы добавила: только после их просьбы и если у тебя есть для этого ресурсы.

Анна отвернулась, ее лицо стало каменным. Она чувствовала, как внутри нее бушует буря эмоций. Она ненавидела, когда кто-то пытался залезть ей в душу. Но в то же время понимала, что Маргарита права. Она сама бегала по этому треугольнику: то спасатель, то жертва, то преследователь. И не знала, как остановиться.

В помещении снова воцарилась тишина. Каждый из участников группы думал о своем. Маргарита понимала, что этот момент стал переломным. Люди, которые раньше боялись говорить о своих чувствах, теперь готовы были открыться. И она знала, что это только начало.

– Алла, – обратилась к ней Маргарита. – Ты так много рассказывала про других, но я так и не услышала, а где во всем этом ты? Что важно в жизни для тебя самой?

Алла задумалась на мгновение. Ее глаза загорелись, как будто она нашла то, что действительно важно.

– Для меня самое важное – это моя дочь, – начала она, ее голос звучал снова уверенно, но в нем чувствовалась легкая дрожь. – Я хочу, чтобы она закончила школу с отличием, поступила в институт. Она у меня умничка, такая старательная! И по дому помогает, и уроки сама делает. Я ей всегда говорю: «Ты должна учиться! Должна всего добиться!» Я ведь не смогла… – Она замолчала, словно боясь продолжить. – Но я хочу, чтобы у нее все получилось. Чтобы она была счастливой.

Маргарита внимательно слушала, в ее взгляде читалась легкая настороженность. Она тихо переспросила:

– А где во всем этом ты?

Алла нахмурилась, ее брови сдвинулись, словно она не понимала вопроса.

– Я? Но я же говорю о дочери. Ее жизнь – это и есть моя жизнь. Я все для нее делаю, чтобы она была счастлива.

Маргарита покачала головой, ее голос звучал мягко, но настойчиво:

– Алла, твоя дочь – это отдельная личность. Да, ты как мать должна помочь ей найти себя в этой жизни. Но как ты можешь это сделать, если сама себя не нашла? Ты учишь ее быть счастливой, но знаешь ли ты, что это такое – счастье?

Алла замерла. Ее губы дрогнули, словно она пыталась найти ответ, но не могла. Она чувствовала, как внутри нее что-то сжимается, как будто ее мир, который она так тщательно строила, стал рушиться.

– Я… я ведь стараюсь, – начала она, но голос ее звучал неуверенно. – Я всегда говорю ей, что она должна быть счастливой, что должна добиваться своих целей. Я ведь хочу для нее только лучшего!

Маргарита кивнула:

– Это прекрасно, что ты хочешь для дочери лучшего. Но как ты можешь научить ее быть счастливой, если сама не знаешь, что это такое? Когда ты в последний раз что-то делала для себя?