Я ничего не должна тебе, мама. Когда материнская «любовь» становится клеткой… - стр. 27
– Маргарита, – тихо позвала Диана, подходя к ней. – Ты в порядке?
Маргарита быстро вытерла глаза и повернулась к девушке:
– Да, конечно. Просто… просто нужно держаться.
Диана посмотрела на нее с пониманием, которого та не ожидала.
– Ты сильная, – сказала девушка. – Мы справимся.
Маргарита кивнула, чувствуя, как эти слова придают ей сил. Она не знала, что ждет их дальше, но знала одно: пока она может помогать другим, она будет бороться. За себя, за тех, кто был рядом.
12. Взаперти
Кухонный блок клиники представлял собой просторное помещение, разделенное на две зоны. В столовой части рядами стояли обеденные столы из светлого дерева, окруженные металлическими стульями с мягкой оббивкой. На некоторых столах остались следы недавнего ужина – кружки с остывшим чаем, смятые салфетки.
За бетонной перегородкой через открытое окно виднелась кухня: массивная плита, стеллажи с посудой. Дверца одного из шкафов неплотно прикрывалась, обнажая коробки с продуктами. Воздух все еще пах рыбными и куриными котлетами, но теперь к этому примешивалась сырость от протекающей крыши.
Свет, тусклый и неровный, мигал, будто сопротивляясь тьме. Люстры под потолком, больше похожие на промышленные плафоны, то вспыхивали желтоватым свечением, то погружали все в полумрак, отбрасывая на стены дрожащие тени. Казалось, еще один порыв ветра, и электричество окончательно сдастся под натиском стихии.
У стены, рядом с кулером, гудящим на последнем издыхании, стоял холодильник. Его дверца, приоткрытая настежь, демонстрировала пустые полки – видимо, продукты уже разобрали. В дальнем углу находились две туалетных комнаты, возле которых на выходе был умывальник. Над раковиной капал кран, ритмично отсчитывая секунды, словно напоминая: время теперь работает против них.
Даже в этом хаосе чувствовалась попытка сохранить порядок – стулья выровнены вдоль столов, стопки тарелок аккуратно прикрыты полотенцем. Но трещина, змеившаяся по потолку, выдавала правду: «убежище», как и само здание, балансировало на грани.
Маргарита, стараясь сохранять спокойствие, рассказала людям, что здесь есть все необходимое: вода и еда.
– Мария, все приняли лекарства? – уточнила она у медсестры, понимая, что резко прерывать прием медикаментов категорически запрещено из-за синдрома отмены, который накроет пациентов среди ночи, если раньше они отсюда не выберутся.
– Все, кроме новенькой… – Мария вспомнила имя. – Дианы.
– С ней проще, она еще не втянулась, – выдохнула Маргарита, понимая, что сейчас важно не допустить паники.
Она попросила Вадима и Пашу сдвинуть столы к центру, освободив пространство у стены, противоположной окнам. Всем было предложено взять стулья и собраться в круг, чтобы чувствовать поддержку. Пациенты расположились парами, как и размещались в палатах: Алла с Катей, Юля с Дианой, и двое парней: Александр и Андрей. Замыкали круг Маргарита и медсестра Мария. Санитары и сотрудница регистратуры сели за стол в стороне, погрузившись в тихий разговор. Лишь незнакомка, пришедшая за справкой, оставалась в одиночестве, не решаясь присоединиться. Худая, среднего роста, с темными волосами ниже плеч, собранными в хвост. На ней был не по погоде теплый черный пуховик, из-под которого виднелся болотно-зеленый спортивный костюм. Пуховик она не сняла даже в помещении, то ли от холода, который другие не чувствовали, то ли он был своеобразным средством защиты от мира. Ее глаза – в них сложно было угадать эмоции. Даже когда она улыбалась, создавалось впечатление, что за улыбкой что-то холодное, что вызывало отторжение. Маргарита никак не могла определить ее возраст. Сначала показалось, что перед ней чуть ли не старуха, но, когда та заговорила, появилось сомнение. Возможно, ей не было и тридцати.