Я ничего не должна тебе, мама. Когда материнская «любовь» становится клеткой… - стр. 2

Маргарита прикусила губу, чтобы не выдохнуть: «Он уже не мой муж». Водитель такси украдкой ловил ее взгляд в зеркале, и ей хотелось провалиться под сиденье.

– Да, мама. Я тебя слышу, – машинально повторила она.

– Тебе нужна стабильность. Может, ты все-таки вернешься? Твой дом здесь.

– Давай поговорим об этом, когда я приеду? Хорошо? Не могу больше говорить! Люблю. Целую. – Маргарита сбросила вызов раньше, чем мама смогла бы продолжить.

Телефон дрогнул в руке – на экране заставка: сыновья, Влад и Максим, смеются в летнем парке. Маргарита провела пальцем по их лицам, словно могла коснуться. «Мама, ты скоро вернешься?» – спрашивали они тогда. Она кивнула, но соврала.

«Твой дом здесь», – снова прозвучала обжигающая фраза в мыслях. Маргарита поежилась, ловя себя на мысли, что теперь уже и не знает, где ее дом. Раньше было все понятно, дом – это там, где твоя семья. И у нее была эта семья с мужем и двумя детьми. Но после развода она приняла для себя трудное решение: переехать на другой конец России, куда пока не могла взять своих любимых сыновей.

Можно сказать, что и дома-то у нее тут не было. Жила она у друга-коллеги, который и пригласил ее в этот маленький городок Керчь – город моря, ветра и древних улиц, где каждый камень помнил века. Но даже его уютная гостеприимность не могла заменить того, что она оставила за тысячи километров.

Отсутствие жилья было первой причиной, почему Маргарита переехала одна. Бывший муж настоял, чтобы она сначала обосновалась в новом городе, нашла работу, получила прописку – и только потом забирала детей. «Им нужна стабильность, – твердил он. – А у тебя пока ничего нет». Эти слова резали, но она понимала: он прав.

Вторая причина была глубже. Мать, не смирившаяся с разводом, каждый день напоминала ей о «разрушенной семье», о «потерянном будущем». И тогда Маргарита решила: нужно бежать. Подальше от упреков, от взглядов, от этого тягостного «Ты все испортила».

Теперь, сидя в такси и глядя на мелькающие пейзажи за окном, она думала только об одном: скорее бы закончилась эта рабочая неделя. Скорее бы сесть в самолет и улететь в родной Златоуст – маленький городок в Челябинской области, окруженный Уральскими горами, где родилась и прожила первые 17 лет. Сейчас там, среди знакомых с детства улиц, жили ее сыновья. Они делили время между бабушкиным домом, где пахло пирогами и старыми книгами, и квартирой отца, в котором больше не было ее.

В памяти всплыли не только не раз покоренные горы, но и дети, ходившие с ней в походы с малых лет. Их голоса – звонкие, смешливые, такие родные. Сердце сжалось от тоски, но на губах появилась легкая улыбка. Дети – вот то, что занимало ее мысли каждую минуту, вырванную из суеты. Она вспомнила, как они обнимали ее перед отъездом, обещая вести себя хорошо и слушаться бабушку.

Эти воспоминания не отпускали ее даже сейчас, когда за окном такси мелькали огни вечернего города. Он медленно погружался в сумерки, а девушка сидела на заднем сиденье, устало прислонившись к стеклу. Ее русые, слегка волнистые волосы до плеч были чуть растрепаны знаменитым керченским ветром, а непослушная прядь то и дело падала на лицо. Серо-голубые, как небо после дождя, глаза смотрели в окно, но взгляд был рассеянным, будто она видела не улицы, а что-то далекое, почти забытое.