Я красавчик. И это бесспорно! - стр. 30
– И сразу же – миллион вопросов, – разводит руками Николай Васильевич. Он похож на суслика и таракана одновременно. Длинный такой, нескладный. Жиденькие волосики нимбом назад зачесаны. А главная несуразность в нём – усы щёткой. На этом худом сусличьем лице они смотрятся как мочалка – слишком чужеродно. И фамилия у него примечательная – Гоголев.
– Давайте мы на все вопросы, которые сможем, ответим и покончим со всем сразу.
– Сразу не получится, – обрадовал меня этот милый человек. – Это, Морозов, ЧП, между прочим. Младенцы на улицах не валяются.
И понеслось, и закрутилось. Тяжелей всего было отдать Даньку. Его осмотрели медики, появились тётки из органов опеки.
– Я бы хотел участвовать в его жизни, – прозвучало по-идиотски, но правильно. – Готов помогать, чем надо, заботиться по мере моих сил.
– Разберёмся, – уклончиво ответила та, что постарше. Сухая и холодная. А ещё у неё глаза скользкие, как у рыбы. Я ей сразу не понравился. Смотрела на меня как на грязь под ногами. – Государство заботится о брошенных детях и даёт им всё самое лучшее. В том числе, и родителей, которые будут максимально достойны принять на себя ответственность за ребёнка.
Слова она выговаривала чётко и кривилась от брезгливости, глядя на меня.
– А вы, судя по всему, не самый лучший представитель человечества.
Ясно. Пропахала носом данные, что вписывались в акт оформления малыша. Мысленно я выругался и призвал на её голову лучи поноса. Спокойствие, Карлсон, главное – спокойствие. Если я сейчас начну спорить, сделаю только хуже. И я не оставил в покое никого – записал все данные, имена, фамилии, телефоны. Сделал всё, чтобы мой малыш не потерялся. Сейчас это было важнее всего. А дальше будет видно.
Данька ревел белугой. Бедный мой мальчик. Столько потрясений и стрессов. И всё из-за его идиотки-матери.
Телефон ожил, когда я без сил сидел в машине и пытался прийти в себя. Думал, как утрясти все дела и какие шаги следует предпринять дальше.
– Ты что натворил, идиот! – визжала Лана, как сумасшедшая. – Тебе это просто так с рук не сойдёт, так и знай!
– Здравствуй, дорогая, – прервал я её вопли. – Наконец-то ты появилась. Я и так ждал тебя непростительно долго, ты не находишь?
– Ты заплатишь за всё, – зашипела она змеёй, но я лишь плечами пожал: самое время разобраться, что всё это значит, поэтому её угрозы – всё равно что летний дождь: пошумел – и высохло.
– Нам пора встретиться, ты не находишь? Поговорить.
– Слабак, слизняк, мерзость! – продолжала выдавать на-гора моя бывшая эпитеты посочнее. Ну, калометателей сегодня и без неё хватило, так что одним куском дерьма больше, одним меньше – роли не играет.
– Когда выскажешь всё, что обо мне думаешь, хочу услышать время и место, где мы с тобой встретимся, – удачно вклинился, пока она набирала в лёгкие воздух и переводила дух.
– Ты же даже с ребёнком не смог управиться – помчался то к мамочке, то в полицию! Я сегодня же заявлю на тебя! Ты вор, Марс! Грязный беспринципный похититель младенцев!
Она могла запугать кого-то другого. Судя по всему, полиция – последнее место, куда она хочет идти. Хотя бы потому, что туда она могла стукнуть сразу, как только я сделал ошибку и занёс малыша в свою квартиру. Но она почему-то затаилась и выжидала. А тут вдруг такие взрывы со спецэффектами.