Я красавчик. И это бесспорно! - стр. 29
Но всё, что я вынашивала в своей голове, оставалось лишь моими мыслями и планами. И всё пошло не так, не по тому сценарию, который я сочинила. Жизнь штука такая: чуть зазевался – и получи по кумполу – баммм!
Именно это со мной и произошло – вверх тормашками, не по правилам. Но этому и не стоило удивляться, особенно если учесть мою тотальную «везучесть» с той поры, как я приехала покорять капризную барышню – столицу.
14. 14. Арсений
Что греха таить: я оттягивал момент похода в полицию. Ситуация, когда ум понимает, а сердце – нет. Я смотрел на Даньку и думал: даже если он не мой сын, он всего лишь ребёнок, которому почему-то выпали все эти потрясения и глупые взрослые, что никак не могут жить спокойно.
Ему же так мало надо: еда вовремя, сухая одежда – и вот он улыбается, разговаривает, дёсна голые показывает. Маленький, но такой настоящий, живой. А ещё искренний. Ни лукавить ещё не умеет, ни притворяться. Вот это есть в Наде – неутраченная детская способность. Бесхитростность какая-то. И к ней тянешься, как к теплу.
Откуда у меня познания в женской психологии – не знаю. Я никогда особо не отличался тонкостью натуры и излишней чуткостью. Нравилось – брал, не нравилось – проходил мимо. Я любил чрезвычайно упрощать собственную жизнь. Никаких драм, трагедий, великих страстей.
Порой мне казалось, я на них не способен – слишком ровный, чтобы вспыхнуть. Зато стабильный и не взорвусь. Это тоже аргумент.
А ещё я никогда не навязывал свой номер телефона девушке и не разбрасывался ключами от квартиры, где предпочитал жить в одиночестве и дальше порога не пускать никого, кроме матери.
Наверное, я ждал её звонка. Неосознанно. Ну, как же? Я ведь дал, оказал доверие, значит она обязана позвонить и поинтересоваться, как у меня идут дела. Или рассказать что-нибудь. Какую-то мелочь, ерунду, просто поболтать, чтобы у меня поднялось настроение. Потому что настроение у меня было жуткое.
На лестничной клетке я встретил соседку с детьми. Дикий взгляд, красные глаза. Она плакала? Старший пацан у них подросток. Надо же. Вырос. А я и не заметил. Всё время считал, что у них дети маленькие – слишком уж шумной было это соседское семейство.
Пока я стоял у лифта и проверял, всё ли на месте, соседи опять начали шуметь. Их слышно на километр. Вот же беспокойные. И опять подумалось: Надина сестра? Ничего общего. Ни одной зацепки. Ни внешне, и уж точно не характерами они родственники.
Вдох-выдох. Пора. Твёрдая рука жмёт на кнопку лифта. Да, сегодня я опять лифтом. Но у меня есть оправдание – корзинка с ребёнком на руках. И это так странно.
Данька, наевшись, спал. Развалился, как лягушонок. Сытый и щекастый. Где-то в груди кольнуло. Я почувствовал себя предателем.
– Прости, малыш, – я произнёс эти слова вслух, пока никто нас не видит и не слышит. – Но по-другому никак. И мы обязательно встретимся ещё. Обещаю.
Участкового я знал. Пришлось однажды сталкиваться. С ним-то я и договорился о встрече. Как-то мне не улыбалось решать такой важный вопрос с совершенно незнакомыми людьми.
– Морозов, да ты с ума сошёл! – сказал Николай Васильевич, как только я объяснил суть дела. – Ты хоть понимаешь, что влип? Особенно если учесть, что не сразу обратился в полицию?
– Скажем так: ребёнок нуждался в помощи. Я её оказал. А так все мои намерения чистосердечны и прозрачны. И хочу я лишь одного: сделать правильно, по закону. И я его не с лавочки стибрил и не у матери увёл. Мне ребёнка подбросили прямо под дверь квартиры.