Я была хорошей женой, но после развода буду плохой бывшей - стр. 36

— Нет, — говорю ровно. Голос звучит чужо. — Я же уже сказал, что не вижу смысла отменять.

Антон моргает. Надежда гаснет, сменясь недоумением, обидой.
— Почему? — Шепот становится жестче.

Мира, которую уводит Поля, оглядывается. Ловит мой взгляд. И подмигивает. Точно так же, как я ей несколько минут назад. Стерва. Божественная стерва. В груди снова тот же глупый толчок. Адреналин. Азарт.

— Почему, пап? — настаивает Антон, его дипломатическое спокойствие потрескивает возмущением

— Потому что эта свадьба, — говорю я медленно и перевожу взгляд на сына, — очень нравится моей маме.

— Это уже не свадьба, а фарс…

— Любая свадьба — это фарс, — поддаюсь к сыну и заглядываю в его недоуменные глаза за тонкими стеклами очков, — любая…

— Так, дорогуша, — я краем глаза вижу, как моя мать тянет в сторону мою бывшую тещу, — выдыхай, а то ты сейчас достанешь из своего ридикюльчика уродливого что-нибудь острое…

— Ты как свою дочь воспитывала?! — рявкает мать Божены, и ее с трудом удерживает ее муж и брат.

— Ты, что, хочешь, чтобы эта стерва тебя потом в какой-нибудь подворотне зарезала? — моя мама охает. — А она… — понижает голос до шепота, — может тебе это устроить.

Мать Божены напрягается.

— Я тебя-то не зарезала, — моя бывшая теща приглаживает пальцами волосы на виске.

— Мы с тобой друг с другом всегда ходим по краю, Вика, — мама пожимает плечами. — Пошли… Пошли… выпьем водички…

— Пойду к моей очаровательной невесте, — разворачиваюсь на пятках, одергивая полы пиджака, — а ты займись гостями. Успокой их. Свадьбе быть.

— Это несерьезно, пап!

Мне нравится этот бардак. Нравится, как Мира взорвала все к чертям. Нравится этот вкус ее губ и ярости. Отменю свадьбу – и игра закончится.

Мне нравится, как бесится моя бывшая жена.

— Кстати, вот свадьбу с твоей мамой не особо-то и помнят, — я оглядываюсь, — а все было так все серьезно.

26. 26

Холодная ручка двери туалета обжигает пальцы. Я врываюсь внутрь, тяжелое платье шуршит и цепляется за косяк, как будто хочет вернуть меня туда, где на глазах у всех Мира поцеловала моего Павла.

Но где он?

Почему Павел не бежит за мной? В ушах все еще стоит оглушительный гул голосов, смешанный с проклятой музыкой и щелчками камер.

— Да как же так,— шепчу я в пустоту уборной, но слышу только собственное прерывистое дыхание. — Это какой-то бред…

Запираюсь в самой дальней кабинке. Сердце колотится так, что кажется, вырвется из-под корсета. Обхватываю голову руками. Фата сползает, цепляясь за бриллиантовые сережки – его подарок на помолвку. Они сейчас кажутся ледяными и чужими.

— Не может быть… — вырывается хриплый шепот. — Не может быть…

Перед глазами – ее лицо. Мира. В этом алом, наглом платье. Ее глаза – не жалкие, не заплаканные, как я ожидала. Холодные. Решительные. И этот поцелуй… Этот долгий, влажный, отвратительный поцелуй прямо на глазах у всех! А Павел… Павел не оттолкнул ее сразу. Он замер. Как идиот!

Жар стыда разливается по лицу, шее, груди. Платье душит. Я чувствую, как трясутся колени под слоями воздушной ткани.

Свадьба… Моя идеальная, дорогая, выверенная до мелочей свадьба… превращена в цирк. В дешевый, пошлый балаган. Все будут говорить не о моем красивом платье, не о банкете, не о нашей любви.

Все будут судачить о бывшей жене. О том, как она поцеловала моего мужа сразу после того, как мы расписались. Как она унизила меня на глазах у моих родителей, его семьи, его партнеров… всех важных гостей.