Выпускница Бартонского пансиона - стр. 20

– Часа полтора, – взглянув на очередь к алтарю, сказал муж. – Хорошо, но для этого необязательно стоять здесь. Твои подруги всё равно придут за вещами в комнату, там спокойно и попрощаетесь. Идём, я провожу тебя.

Мы шли по вновь тёмным коридорам, и мне было так странно шагать рядом с мужем там, где я бегала ещё несмышлёнышем.

– Я зайду за тобой через два часа. Будь готова, – он поцеловал мою руку, задержав у губ, а я присела в реверансе. Это было так по-взрослому и так приятно!

– Ахххх, – выдохнула, закрыв дверь и прижавшись к ней с другой стороны.

В комнату заглядывала краешком луна, освещая наши аккуратно заправленные кровати. Я на цыпочках подбежала к своей и упала на неё прямо в платье, сбросив туфли.

Эта минута тишины и покоя в лунном свете была счастьем. Особенно для устало гудевших ног.

– Я замужем, – прошептала в знакомый каждой трещинкой потолок.

Распахнулась дверь, и в комнату почти вбежали две подружки, следующие за мной по успеваемости.

– Варьянка, ты чего в темноте валяешься? Ох, – послышался шорох распускаемой шнуровки.

– Ночами должно спать, а не свечи жечь, – спародировала я нашего завхоза, – вы-то сейчас свалите, а я, глядишь, чуток вздремнуть успею.

– Девчонки, я в шоке! – сообщила, влетая, Нара. – У вас рука болит?

– Что, у тебя тоже?

– Да чуть не удрала прямо оттуда! – Нара скинула платье на тумбочку и начала натягивать дорожный костюм.

– Почему так, не знаешь? Может, вам ещё чего без меня говорили? – спросила я, тоже выползая из платья.

– Только то, что узор каждая пара свой получает, неповторяющийся, – одна из девушек подошла к окну и стала рассматривать рану в лунном свете. С моего места было видно, что вокруг запястья набух толстый браслет, уродующий изящный силуэт руки.

Я неохотно встала с кровати, прошлёпала босыми ногами к хозяйственному ящику и достала последнюю заговорённую свечу.

– Кто будет зажигать? – Обычно желающих было хоть отбавляй, хотя надо-то выговорить одно слово.

– Сама, – устало отозвались девушки.

– Файре! – скомандовала я.

Жёлтый огонёк осветил поверхность стола и свадебное "украшение". Даже смотреть на ожог было чудовищно больно. Никакого узора не просматривалось. Вспухший, с просвечивающим сквозь лоскуты кожи мясом, широкий кровавый браслет до сих пор полыхал огнём. Я сильно сомневалась, что смогу сегодня уснуть. И тут же одёрнула свои мысли, вряд ли нынче получится нормально выспаться совсем по другой причине, чем саднящая рана.

– Девчонки, вы тут? – в дверь ввалилась новая компания с Данкой во главе. – Вас там мужья ждут у спальни.

Зависло короткое молчание. Потом Нара встала и, не одёргивая сбившееся покрывало, подняла собранный ещё с вечера рюкзак.

– Прощайте, девочки.

– Доброго пути, подруга.

– Не забывай писать!

Девушки тоже засобирались. Началась круговерть, когда одни входили в дверь и на ходу прощались с выходящими, другие бегали по комнате то умываться, то переплетаться. Я успела переодеться и теперь помогала с затянувшейся шнуровкой, перекрутившимися лентами, обнимала на прощанье, просила писать и обещала сама.

Наступил момент, когда в разгромленной комнате остались мы с Данкой вдвоём. Переглянулись в наступившей тишине:

– Ты как?

– А ты?

– Я хорошо, – довольно сказала Данка. – И знаешь, что?

– Что? – простодушно спросила я.